Гордость и предубеждение

Сэр Уильям провел в Хансфорде лишь неделю; но визит его оказался вполне достаточным для того, чтобы любящий отец убедился, что жизнь дочери, вверенная заботам такого чудесного мужа и такой знатной соседки, приятна и вполне удобна. Покуда тесть оставался в доме, мистер Коллинз каждое утро начинал с того, что усаживал родителя в пролетку и отправлялся показывать тому окрестности; но, как только визит его подошел к концу, семейная жизнь вернулось в свое прежнее размеренное течение, чему Элизабет только радовалась, поскольку отныне кузен почти не досаждал им своей суетливой обходительностью, проводя все время между завтраком и ужином за работой в саду, чтением или составлением проповедей, а то и просто выглядывая в окно своей библиотеки, выходившее на дорогу. Окна гостиной, в которой коротали дни дамы, выходили на задний двор. Поначалу Элизабет удивлялась, отчего Шарлотта не сделает гостиную на месте столовой, которая была больше размером и выходила в сад; но очень скоро она осознала предусмотрительность подруги, потому что поняла, что мистер Коллинз едва ли проводил бы столько же времени в своих апартаментах, если бы вид из комнаты супруги открывался точно такой же, как и из его собственной.

Из дамской гостиной аллею скрывали ветви многочисленных деревьев, и потому мистер Коллинз совершенно не имел возможности различить подъезжающий экипаж или даже фаэтон мисс де Бург, в котором она ежедневно пролетала мимо их дома, вызывая у соседа неизменно желание тут же проинформировать об этом дам. Она редко останавливалась у калитки, чтобы переброситься парой слов с Шарлоттой, а в дом не заходила вовсе.

Редко случался день, когда бы мистер Коллинз ни захаживал в Розингс, и не менее редко супруга отказывалась сопровождать мужа в этих прогулках. Элизабет никак не могла взять в толк, ради чего та жертвует столькими часами, пока не припомнила, что в соседнем поместье, помимо напыщенных аристократок, есть и другие обитатели. Время от времени они удостаивались чести принимать ее милость у себя и выслушивать комментарии той относительно всего, способного задержать ее придирчивый взгляд. Мадам интересовалась буквально всем: чем они заняты вечерами, как изящны их вышивки (на вашем месте я бы сделала окантовку другого цвета!), как расставлена новая мебель и насколько ленива горничная. Если благодетельница и соглашалась подкрепиться в этом доме, то Элизабет не могла отделаться от впечатления, будто соседка разделяет с ними трапезу только ради того, чтобы указать миссис Коллинз на расточительность здешних обильных обедов. Элизабет также обнаружила, что, хотя леди Кэтрин и не являлась мировым судьей, она принимала самое активное участие в жизни прихода, будучи просвещенной мистером Коллинзом о самых пустяковых заботах его паствы; и, когда в каком-нибудь из домов околотка случались ссоры, недовольства или нужда, высокочтимая дама неизменно спешила в самую гущу событий, самозабвенно сглаживая конфликты, затыкая рты недовольным и порицанием восстанавливая гармонию и порядок в семьях.

Развлечение в виде обедов в Розингсе повторялось с частотой два раза в неделю, и, за исключением отсутствия сэра Уильяма и одного карточного стола, в целом все оставалось таким же, как и в самый первый раз. Прочие удовольствия были весьма малочисленны, потому как с образом жизни остального своего окружения мистер Коллинз ознакомиться не удосужился. Впрочем, это не слишком огорчало Элизабет, и не считая мелких, но неизбежных досад она проводила свое время вполне приятно. Она по полчаса болтала с Шарлоттой, а когда установилась прекрасная погода, стала находить удовольствия вне стен этого дома. Любимым ее местом, где бывала она очень часто, покуда другие наносили визиты леди Кэтрин, оказалась светлая молодая рощица, вплотную примыкавшая к лесу и соединенная с ним тенистой разбитой дорожкой, которую, судя по всему, никто, кроме нее, из здешних домочадцев не ценил и на которой она оказывалась вне досягаемости любопытства вездесущей соседки.

Вот так незатейливо и тихо прошли первые две недели пребывания мисс Беннет в Хансфорде. Приближалась Пасха, и Страстная неделя сулила пополнение в Розингсе – новость в здешнем замкнутом мирке весьма волнующая. Вскоре после своего приезда Элизабет обнаружила, что через пару недель соседи ожидают прибытия мистера Дарси; и, хотя среди множества своих знакомых она едва ли остановила бы свой выбор на этом молодом человеке, визит его все же оживлял размеренное нынешнее существование, и в чопорном Розингсе у нее теперь появлялся шанс в полной мере насладиться свидетельством тщетности всех усилий мисс Бингли по завоеванию внимания Дарси. Совершенно очевидно, что леди Кэтрин несколько иначе представляла себе жизнь этого джентльмена. Она говорила о его приезде с огромным и плохо скрываемым удовольствием, была о нем самого высокого мнения и даже не на шутку вспылила, узнав, что и мисс Лукас, и Элизабет давно уже с ним знакомы.