мне только что принесли твое письмо, и я решила уделить тебе все сегодняшнее утро, поскольку в небольшой записке я не смогу охватить всего, о чем хотела бы рассказать. Должна признаться, что твоя просьба застала меня несколько врасплох; во всяком случае, я не ожидала услышать ее именно от тебя. Не подумай, что я чем-нибудь недовольна; нет, просто я никак не предполагала, что ты станешь наводить подобные справки. Если ты все еще не понимаешь меня, то прошу простить за столь невразумительное начало. Твой дядя, кстати, удивлен не менее, чем я; и раньше он, возможно, отказался бы от того, что сделал, если бы не был уверен в том, что ты являешься заинтересованной стороной. Но коль скоро ты действительно ни о чем не знаешь, я постараюсь излагать свои мысли яснее и более подробно. В тот день, когда я вернулась из Лонгбурна, я узнала, что твой дядя принимает весьма необычного посетителя. Им оказался мистер Дарси, с которым они заперлись в кабинете на несколько часов. Когда приехала я, то их беседа уже подходила к концу; поэтому мне не пришлось долго ломать голову, и в отличие от твоего мое любопытство вскоре было удовлетворено. Он приходил, чтобы сообщить мистеру Гардинеру о том, что ему удалось выяснить, где находятся твоя сестра и мистер Уикем. Кроме того, он заметил, что не только видел их обоих, но и разговаривал с ними: несколько раз с Уикемом и один раз с Лидией. Если я правильно его поняла, то он покинул Дербишир через день после нашего отъезда и прибыл в город с твердым намерением разыскать их. Свой поступок мистер Дарси мотивировал тем, что молодые леди совершают ошибку именно из-за его скрытности, так как не подозревают о том, что влюбляются и доверяют человеку, который ничего собой ровным счетом не представляет. То, что раньше он предпочитал помалкивать о характере Уикема, он объясняет своей излишней гордостью. Более того, мистер Дарси признался, что до сих пор ему казалось, будто разглашать свои личные дела – ниже его достоинства. Однако впоследствии он понял, что должен вмешаться в похождения Уикема и таким образом предотвратить еще большее зло. Прежде чем ему удалось их обнаружить, он провел в Лондоне несколько дней. Но располагал он куда большей информацией, чем мы; и именно сознание того, что его поиски могут оказаться более успешными, заставило его отправиться в город сразу же вслед за нами. Здесь проживает некая леди по имени Янг, которая прежде работала гувернанткой мисс Дарси, но получила увольнение по причине, которую он назвать отказался. После этого она каким-то образом приобрела довольно большой особняк на Эдвард-стрит и по прошествии некоторого времени начала сдавать комнаты не только в нем, но и в других домах. Ему было известно, что эта миссис Янг очень близко знакома с Уикемом; и потому, приехав в город, он первым делом направился к ней. Но вытянуть из нее нужные сведения мистер Дарси смог только спустя два или три дня. Насколько я понимаю, она не хотела делиться своими секретами, не получив за это вознаграждения, хотя с самого начала не скрывала, что знает, где можно найти его друга. В день своего приезда в Лондон Уикем действительно обратился к ней, и она предложила ему жилье на… – стрит. Узнав, наконец, точный адрес, мистер Дарси не только разыскал Уикема, но и настоял на встрече с Лидией. Как он пояснил, он должен был увидеть твою сестру для того, чтобы убедить ее расстаться со своим нынешним положением и поселиться у каких-нибудь друзей, которые согласятся принять ее. При этом он даже предложил помочь ей с переездом. Однако Лидия твердо стояла на своем. Друзья ее не интересовали, помощь мистера Дарси ей не требовалась, и она ничего не хотела слышать о том, чтобы оставить своего дорогого Уикема. Она была уверена, что рано или поздно, но они все-таки женятся; хотя и этому вопросу особого значения она не придавала. Коль скоро Лидия была настроена так решительно, мистер Дарси пришел к выводу, что должен сам побеспокоиться об их браке, который, кстати, как он понял еще из своей первой беседы с Уикемом, в его планы никогда не входил, поскольку тот был вынужден покинуть свой полк только потому, что все вокруг стали преследовать его, требуя выплаты долгов. Кроме того, Уикем не постеснялся заявить, что не намерен брать на себя ответственность за последствия задуманного Лидией побега. Лично ему просто нужно было уехать от своих кредиторов. Все равно куда. А Лидию он выбрал потому, что у нее имелись хоть какие-то деньги, тогда как его карманы были совершенно пусты. Мистер Дарси поинтересовался, почему же он все-таки не хочет взять Лидию в жены; ведь, несмотря на то, что мистер Беннет не особенно богат, женившись на его дочери, он смог бы существенно поправить свое состояние. Однако в ответ тот заметил, что по-прежнему лелеет надежду заключить более выгодный брак, и быть может, даже в другой стране. Тем не менее он не отказался бы улучшить свое положение уже сейчас. В итоге им пришлось встретиться несколько раз, поскольку нужно было обсудить целый ряд вопросов. Разумеется, Уикем хотел бы получить как можно больше, но в конце концов он все же согласился пойти на уступки. Когда между ними было улажено абсолютно все, мистер Дарси решил, что теперь ему следует ввести в курс дела твоего дядю; и первый раз он побывал на Грейсчерч-стрит еще за день до того, как я вернулась из Лонгбурна. Мистера Гардинера он не застал, так как тот по-прежнему занимался поисками вместе с твоим отцом, который должен был уехать на следующее утро. Узнав об этом, мистер Дарси предпочел подождать, поскольку не был знаком с мистером Беннетом и желал бы поговорить с твоим дядей наедине. Во время первого визита он не назвал своего имени, и поэтому было известно только то, что заходил какой-то джентльмен и спрашивал мистера Гардинера. Таким образом, он пришел в субботу, когда твой отец уже уехал, а дядя был дома. Как я писала чуть выше, они имели весьма продолжительную беседу. Сама я увидела его лишь в воскресенье, когда он появился здесь уже в третий раз. Но к какому-либо решению они пришли только в понедельник, после чего дядя немедленно послал в Лонгбурн срочное письмо. Знаешь ли, у всех, кто бывал у нас дома, я бы назвала мистера Дарси самым упрямым. Честное слово, Лиззи, упрямство – это его первый недостаток. Я слышала множество необоснованных упреков в его адрес, но что касается настырности, то этого ему действительно не занимать. Он не просто предлагал свою помощь, но настаивал на ней и утверждал, что ничего не должно предприниматься без его участия; хотя твой дядя, я уверена, смог бы справиться уже и сам. Они спорили так, словно решалась судьба не двух беглецов, а всего человечества. В конце концов твоему дяде пришлось уступить; и, вместо того чтобы оказаться полезным для своей племянницы, он был вынужден довольствоваться лишь положением наблюдателя, что ему, разумеется, было не по нутру. Я искренне надеюсь, что твое письмо порадовало его, поскольку в нем ты просишь объяснений, которые избавят мистера Гардинера от ощущения, будто все заслуги принадлежат только ему. Однако же, Лиззи, это должно остаться между нами. Джейн я, само собой, в расчет не беру. Полагаю, ты легко можешь догадаться, чт(предстояло предпринять в отношении этой парочки молодых людей. Прежде всего нужно было погасить долги Уикема, которые, между прочим, превысили тысячу фунтов; еще одна тысяча ушла на массу других расходов. Причину, по которой все эти издержки взял на себя мистер Дарси, я уже пыталась изложить чуть выше. Иными словами, он считает, что в поведении Уикема виноват именно он, поскольку его стремление всегда оставаться в стороне позволило тому действовать так, как ему было угодно. Возможно, мистер Дарси и прав, но только отчасти; ибо никто не обязан отвечать за поступки другого, не так ли? Как бы там ни было, моя дорогая Лиззи, ты должна поверить мне, что твой дядя никогда бы не поддался на его уговоры, если бы не чувствовал, что в этом деле у него есть собственный интерес. Таким образом, когда всё между ними было наконец решено, мистер Дарси вновь вернулся к своим друзьям в Пемберли; но перед этим они условились, что в день свадьбы он опять приедет в Лондон, и тогда они смогут окончательно обсудить все денежные вопросы. Думаю, я рассказала тебе все, и надеюсь, что мои новости тебя не огорчат. Что же касается остальных, то ты и так уже знаешь, что Лидия все-таки согласилась к нам переехать. Кроме того, сюда часто захаживал и Уикем; и должна сказать, что он показался мне таким же, как и тогда, в Хертфордшире. А вот Лидия… Я бы не стала вдаваться в подробности относительно ее поведения, если бы в среду не получила письмо Джейн, поведавшей мне о том, что дома она вела себя еще хуже, и если бы не была уверена, что тем самым не причиню тебе новых страданий. У меня было к Лидии несколько серьезных разговоров, в которых я пыталась раскрыть перед ней всю непристойность ее поступка и тот позор, который она навлекла на вашу семью. Если она хоть что-нибудь усвоила, то мне повезло, но, по-моему, она даже не слушала меня. Порой мне казалось, что я вот-вот сорвусь, однако, вспоминая вас с Джейн, я старалась взять себя в руки и быть более терпеливой. Мистер Дарси прибыл точно к сроку и, как Лидия сообщила тебе, действительно присутствовал на церемонии венчания. Он согласился отобедать у нас на следующий день, так как вновь собирался уехать из города уже в среду или четверг. Пожалуйста, не сердись на меня, Лиззи, если я воспользуюсь случаем и скажу (хотя прежде у меня на это не хватило бы смелости) о том, как сильно он мне понравился. Его манеры были не менее приятными, чем тогда, в Дербишире; а какое впечатление производит его речь! Впрочем, я вполне допускаю, что ему не достает немного живости, но это уже будет зависеть только от его жены, если, конечно, в свое время он сделает правильный выбор. Кроме того, он показался мне каким-то скрытным, ибо ни разу не упомянул твоего имени; но, похоже, скрытность сейчас в моде. Прости меня, если считаешь, что я позволила себе вольности, и не суди слишком строго. Просто иногда я думаю, что не стану счастливой до тех пор, пока не увижу тебя в чудесном фаэтоне, запряженном парой прекрасных пони. Но, наверное, я больше не должна писать ни слова. Уже полчаса, как мне следует быть вместе с детьми. Искренне твоя,
