— Ах, где же, где дядюшка? — вскричала Элизабет, дочитав письмо, вскочила, не желая терять ни единого драгоценного мгновенья, и вознамерилась помчаться за ним; однако, едва она подбежала к двери, ее отворил слуга, и в проеме возник г-н Дарси. Бледность и порывистость Элизабет напугала его, и не успел он опомниться, как она, из чьих помыслов Лидия совершенно вытеснила все прочее, второпях вскричала: — Умоляю простить меня, но я должна вас оставить. Мне потребно тотчас найти господина Гарднера, дело не терпит отлагательств, нельзя терять ни минуты.
— Господи боже, что случилось? — вскричал он, явив скорее волненье, нежели вежливость; и затем, взяв себя в руки: — Я ни на миг не задержу вас, но позвольте мне или пошлите слугу поискать господина и госпожу Гарднер. Вам нехорошо — вам нельзя идти самой.
Элизабет поколебалась, но колени ее дрожали, и она сознавала, сколь мал будет успех, если она попытается догнать их сама. Посему, вновь позвав слугу, она отослала его сию минуту привести хозяина и хозяйку — впрочем, задыхалась при этом так, что слуга еле разобрал слова.
Едва он ушел, ноги ее подкосились, и она села, столь измученная, что Дарси не смог ни оставить ее, ни сдержать мягкое и сострадательное замечанье:
— Дозвольте позвать вам служанку. Быть может, вам принять что-нибудь? Бокал вина — принести? Вам совсем нехорошо.
— Нет, благодарю вас, — отвечала она, пытаясь прийти в себя. — Со мною все благополучно. Я вполне здорова. Меня расстроили ужасные вести, кои только что доставлены из Лонгборна.
С этими словами она разрыдалась и несколько минут не находила в себе сил произнести ни слова. Дарси, застывшему в кошмарной неизвестности, оставалось лишь пробормотать нечто заботливое и засим взирать на нее в сочувственном молчаньи. В конце концов она заговорила снова:
— Я только что получила письмо от Джейн, и новости ужасны. Сокрыть сие невозможно. Моя самая младшая сестра покинула всех друзей… бежала… отдалась на милость господина… господина Уикэма. Они вместе уехали из Брайтона.
Дарси в изумленьи замер.
— Как подумаю, — прибавила она, все более волнуясь, — что
— Я убит, просто убит, — вскричал Дарси. — Убит — потрясен. Но точны ли сведенья — абсолютно ли точны?
— О да! Они вместе уехали из Брайтона в ночь на воскресенье, их путь отследили почти до Лондона, но не далее; они явно не направились в Шотландию.
— Что сделали, что пытались сделать, дабы ее найти?
— Мой отец уехал в Лондон, и Джейн умоляет моего дядюшку о помощи — я надеюсь, мы уедем через полчаса. Но ничего не поделаешь — я прекрасно понимаю, что ничего не поделаешь. Как принудить такого человека? Как их вообще найти? Ни малейшей надежды. Как ни посмотри, сие чудовищно!
Дарси покачал головою, молча соглашаясь.
—
Дарси не отвечал. Казалось, он едва слышал ее, в глубокой задумчивости расхаживая по комнате; чело его нахмурилось, лицо омрачилось. Элизабет вскоре заметила сие и поняла мгновенно. Власть ее увядала — от дыханья сего доказательства родовой слабости, сего удостоверенья глубочайшего позора
Но собственные беды, хоть и вторгались в душу, не могли захватить ее. Лидия — унижение, горе, кои навлекла она на них всех, вскоре поглотили печали Элизабет; закрыв лицо платком, она обо всем позабыла, и через несколько минут ее вернул в чувство лишь голос собеседника, равно сострадательный и натянутый:
— Боюсь, вы давно желаете моего ухода, и мне нечем оправдать мое пребыванье здесь, кроме подлинной, хоть и бесплодной тревоги. Молю небеса, чтобы словом или же делом мог утешить вас в вашем несчастии. Но я не стану терзать вас пустыми надеждами, дабы не почудилось вам, будто я напрашиваюсь на благодарность. Боюсь, сии бедственные событья лишат мою сестру удовольствия видеть вас нынче в Пемберли.
— Ах да. Будьте добры, извинитесь за нас пред юной госпожою Дарси. Скажите, что срочные дела безотлагательно призывают нас домой. Утаивайте горестную правду сколь возможно долго. Я знаю, что утаить надолго не удастся.