Горчаков

Россия эпохи Александра II выдвинула ряд администраторов нового типа, готовых иначе, чем прежде, основываясь, как сказали бы теперь, на научном подходе, двигать Россию в будущее. После отставки заболевшего С. С. Ланского во главе Министерства внутренних дел был поставлен граф Петр Александрович Валуев (1815–1890), впоследствии подтвердивший свое право многие годы находиться на различных государственных постах.

В истории России это был, пожалуй, самый уникальный министр внутренних дел. Его записка «Дума русского во второй половине 1855 года» по цензурным соображениям была опубликована лишь в 1893 году. В ней Валуев, будучи тогда курляндским губернатором, выявил уязвимые места в системе государственного управления в России. И впоследствии, находясь на высших государственных должностях — министр внутренних дел (1861–1868), министр по делам государственных имуществ (1872–1879), председатель Комитета министров (1879–1881), Валуев относился к негативным процессам внутри чиновного сословия как к бедствию, ставящему под вопрос «охранение внутренней безопасности государства». Саморазмножение чиновников, образующих особый класс, становилось тормозом в решении управленческих задач государства. Именно тогда стало актуальным выражение Гиляровского: «В России две напасти: внизу власть тьмы, вверху тьма власти».

В докладной Александру II Валуев, уже будучи министром внутренних дел, напишет:

«На безусловную исполнительность и преданность значительнейшей части служащих чиновников нельзя полагаться. Одни вообще не представляют коренных условий благонадежности, другие имеют притязания не руководствоваться указаниями высших правительственных инстанций, но руководить ими в духе так называемого «современного направления»; еще другие уже глубоко проникнуты теми идеями, которые ныне волнуют часть литературы и молодое поколение, и суть тайные враги, скрывающиеся в общем строе администрации; наконец, большинство признает над собою, кроме начальственной власти, власть общественного мнения, и потому часто повинуется условно, исполняет нерешительно и вообще более озабочено будущим, чем настоящим. Таким образом, меньшинство гражданских чинов и войско суть ныне единственные силы, на которые правительство может вполне опираться и которыми оно может вполне располагать… Едва ли существует в целом мире государство, где столь значительная часть населения живет в разных должностях за счет остальной части этого населения, как в России. Наплыв людей, ищущих мест и сетующих на правительство, когда они не находят оных или по неспособности не могут найденных удержать за собой, постоянно увеличивается. Они составляют тяжкое бремя для государственного бюджета и в то же время образуют постепенно возрастающий класс недовольных, вредный для спокойствия государства»[93].

Бесконтрольное увеличение численности чиновничьего аппарата привело к резкому падению уровня оплаты их труда. В 1857 году вопрос о материальном положении государственных служащих был поднят в ходе работы Особого совещания (под председательством статс-секретаря графа Д. Н. Блудова). Члены совещания указывали на недопустимость такого положения, когда «чувства справедливости и человеколюбия почти не дозволяют преследовать с надлежащей строгостью за взятки и другие более или менее преступные действия», так как «в канцеляриях присутственных мест многие, иногда семейные, люди должны жить пятью или десятью рублями в месяц». Несмотря на финансовые затруднения, в период царствования Александра II в 1860—1870-х годах оклады чиновников были постепенно увеличены в полтора-два раза, а затем и более. Сокращались штаты в ведомствах, а высвобождаемые материальные ресурсы шли на оплату труда оставленных на службе.

Вполне понятно, что приход Валуева в правящий кабинет Александра II в период, когда крестьянская реформа уже была объявлена, свидетельствовал о том, что «революционные» мысли, изложенные в его записке, содержали правду, не считаться с которой было бессмысленно. Более того, становилось ясно: без обновления, перестройки аппарата государственного управления заявленные в манифесте 1861 года реформы останутся на бумаге. И это стало подтверждаться фактами уже в первые месяцы после его опубликования. В обществе зрело недовольство, и не только потому, что реальный старт реформ откладывался на два года, но и потому, что бюрократический механизм не проявлял готовности к отмене крепостного права на деле.