Горбун

Горбун не спешил отвечать, а я на какое-то время поверила, что напрасно подозревала его в преступлении, и задержка с объяснением меня задела. Вполне возможно, что в голове у него уже выстроилась стройная версия, в которой не хватает лишь самых малых звеньев, чтобы она стала чёткой картиной происшествия, но ведь все не могут сразу догадаться о том, кто именно и по какой причине решился на два убийства и покушение на третье, иначе все были бы детективами и у писателей не стало бы возможности вывести на страницах своих произведений Холмсов, Пуаро и отцов Браунов, как образцов ума, изобретательности и предусмотрительности. Похоже, сейчас я оказалась на месте не слишком сообразительных помощников великих детективов и, честное слово, позавидовала их умению подавлять гордость. Неужели, живи они на самом деле, они и впрямь смогли бы безропотно и понимающе сносить высокомерие своих гениальных друзей?

— Я не знаю точно, кто убийца, — поразмыслив, ответил Дружинин. — У меня нет никаких доказательств, только одни подозрения, так что не просите меня назвать имя. Я могу ошибиться, а вы будете относиться к этой личности настороженно и не заметите подлинного преступника.

Он рассуждал здраво, но любопытство моё было слишком задето, чтобы удовлетвориться такими вот убеждениями.

— Это мужчина или женщина? — допытывалась я.

— Забудьте, что я сказал, — попросил горбун, покачав головой.

— А как это сделать?

— Принять к сведению мои убеждения и не думать об этом.

— Я надеялась, что вы открыли какой-то новый способ, — разочарованно протянула я, — а вы рассуждаете как Лёня у нас на работе.

— Если вам что-нибудь будет нужно, Жанна, звоните.

Я глазам своим не поверила, когда обнаружила, что Дружинин встал с явным намерением удалиться.

— До свидания, Жанна, — попрощался он.

Посещение горбуна было на этот раз каким-то скучным и оставило по себе очень неприятный осадок. Я вообще не люблю, когда гости ведут себя не так, как обычно, но теперь мне было особенно тягостно от мысли, что я сама послужила причиной грустной перемены. Ира, Ларс и Нонна дали мне дельный совет отвадить этого человека от дома, но мне сразу же стало чего-то очень не хватать.

— Куда вы всё время спешите? — спросила я.

— Если бы я спешил всё время, то успел бы перевести несколько глав, — возразил Дружинин.

— А мне можно ещё полмесяца не думать о работе, — сообщила я с тайным удовольствием. — У вас бывает отпуск? Или вы сами себе его устраиваете?

— Я сам себе господин, — усмехнулся горбун.

Он имел твёрдое намерение уйти и уже направился к двери. Наверное, ему не так уж нужна была «ширма», если он не стал задерживаться, и Ларс не ошибся, когда услышал, что горбун, мягко говоря, очень невысокого мнения о моём интеллекте. Ну, а коли так, то и пусть чёртов Дромадёр поскорее убирается. Я его не зову, он сам ежедневно сюда таскается, а, по-моему, ничего нет хуже, чем приходить в гости и осуждать человека, который тебя тепло принимает и делает всё возможное, чтобы тебе было хорошо.

— До свидания, — коротко попрощалась я.

Мне даже не хотелось выходить в прихожую, чтобы его проводить, но я себя пересилила, иначе вышло бы совсем уж невежливо.

В дверях Дружинин оглянулся на меня, словно чего-то ждал, но я стояла с застывшей вежливой улыбкой и сама себе казалась каменным изваянием. Он так и ушёл, не услышав от меня ни единого доброго слова, и даже не зашёл попрощаться с тётей Кларой. А я показала закрывшейся двери язык, повернулась на каблуках и вернулась в комнату, снедаемая негодованием и тихой грустью.

Горбун явно собирался посидеть подольше, но вдруг переменил решение, а я так и не поняла, почему. Я бы не удивилась, если бы перед этим мы яростно спорили, старались переубедить друг друга, сердились, но ничего подобного не было: мы тихо разговаривали, а он убежал. Может, таким образом он решил избавиться от моих расспросов о преступнике? Или Ира права, и хитрый горбун, осознав, что ширму из меня сделать невозможно, решил не терять понапрасну времени?