Горбун

— Я не терял времени даром, — обратился ко мне Дружинин, — потому что сразу понял: в случае задержки на одной из ваших любимых скамеек будет обнаружен мой труп.

И он ещё мог шутить! Да как шутить!

От моего косого взгляда он сразу стал серьёзным.

— Денди, что ты здесь натворил? — спросил он.

Громадный дог закинул лапы на плечи горбуну, а тот бесцеремонно обхватил могучую собаку за туловище и по-приятельски потащил в дом, так что Денди оставалось только перебирать задними лапами. Хвост его энергично мотался из стороны в сторону, и пёс явно блаженствовал.

В гостиной Ларс уже взирал на графин, и насторожившийся переводчик сразу выпустил собаку.

— Какие-нибудь новости? — спросил Дружинин, косо поглядывая то на него, то на предмет его внимания.

— Жанна считает, что кто-то трогал графин, — объяснил Ларс.

— Почему вы так считаете, Жанна?

— Потому что крышка была повёрнута так, а теперь она стоит вот так.

Мне пришлось дать им наглядное представление о перемещениях шишечки, и поражённые литераторы обменялись понимающими взглядами.

— На такое способен только конструктор, — сделал вывод Дружинин.

Ларс объяснил томящемуся в неведении Петеру возникшую ситуацию, и тот что-то проговорил.

— Петер предлагает вызвать полицию, — перевёл горбун. — Я присоединяюсь к нему. Заодно расскажем о ночном госте и предложим Хансену в подарок ключ.

Он быстро заговорил по-английски, и мистер Чарльз кивнул, с уважением глядя на меня. Пока вызывали Хансена, объясняли ему суть дела и дожидались его приезда, позвонила Ира и, не спрашивая, чем заняты мои мысли и время, сухо попросила, чтобы я срочно соорудила какую ни на есть закуску, достала из холодильника вино, а из стенки — банку маринованных огурцов, банку консервированных баклажан и заветную баночку с маринованными грибами, которую она хранила для какого-нибудь торжественного случая.

— Приедут тётя Клара, две старые ведьмы, дряхлый гриб и молодой жук, — объяснила она. — Надо устроить поминки. Ты уж постарайся, пожалуйста.

— Понятно, Ира. Я всё сделаю. Когда вас ждать?

Три часа — не такой уж большой срок для устройства поминок, особенно если при этом ждёшь полицию.

— Что сказала Ирина? — спросил Дружинин, чуткий то ли от природы, то ли от постоянной настороженности, свойственной человеку с нечистой совестью.

— Она приедет через три часа с тётей Кларой и… ещё четырьмя родственниками. Она просит приготовить обед и накрыть на стол.

— Ирина хочет устроить поминание? — спросил Ларс.

— Поминки, — поправила я. — Впрочем, суть одна.

— Жалко, что здесь нет Нонны, — сказал Ларс. — Она очень хорошая хозяйка.

— Ничего, Жанна скажет, что нам делать, и мы ей поможем, — возразил Дружинин.

Если он думал, что утешил меня, то ошибся: я пришла в ужас. Если горбун будет иметь свободный подход к пище и напиткам, то неизвестно, чем это может кончиться.

— Спасибо, — хмуро поблагодарила я.

На кухню за мной потянулись все, но, не успели приняться за обследование холодильника, как появилась Нонна. Прежде всего она коротко вскрикнула от любезности Денди, первым вышедшим ей навстречу, а потом объяснила, что через три часа сюда приедет Ира, и повторила её просьбу устроить поминки.

— Я поспешила к тебе, чтобы помочь, — закончила она.

Во взгляде Ларса промелькнула гордость, и я его поняла. Хорошо человеку, имеющему такую добрую и милую жену. А если бы этот человек к тому же не обманывал её, то жене бы тоже повезло.

Ларс кратко пересказал все наши новости, и ошеломлённая новыми бедами Нонна принялась за приготовление салатов.

— Что делать мне? — спросил горбун.

Я испугалась, что, по неведению, Нонна поручит ему готовить такое блюдо, куда он со злости всыплет количество яда, способное отравить всех собравшихся за столом.

— А вы, наверное, предпочтёте чистить картошку? — спросила я, изображая улыбку.

Горбун бросил на меня пытливый взгляд, но промолчал.

Прибывший Хансен прервал распределение обязанностей и выслушал мой краткий рассказ, а также сухие показания горбуна. После этого он поговорил с каждым наедине. Что ему сказали остальные, не берусь судить, но когда очередь дошла до меня, то Хансен умело вытянул все сведения, какие я хотела и не хотела скрыть. Я выложила ему и о том, что забыла закрыть окно, и о том, как горбун два раза входил в дом один, и о том, что Ларс короткое время оставался у открытой двери. Хансен был очень внимателен и приятен, но мои мысли были заняты коварством горбуна.

— Почему вы не захотели войти в дом? — задал полицейский неожиданный вопрос.

Признаться, что я смертельно боюсь горбуна? Моя советская душа ещё больше боялась откровенности с полицией.

— Потому что я уже собралась уходить и не хотела возвращаться в дом, — объяснила я.

— Кто знал о том, что вы налили воду в графин? — спросил Хансен.

Ларсу, наверное, удалось найти подходящие слова для того, чтобы передать Хансену свои подозрения и, вместе с тем, не выдать тайну Иры, но я не была так изобретательна.

— Я не помню, говорила я с кем-нибудь об этом или нет. Кажется, нет.

Я ругала себя, злилась на себя, даже издевалась над собой, но донести полицейскому на горбуна не могла.