Читаем Горбовский полностью

Лев Семенович молча смотрел на Марину снизу вверх, когда она медленно подошла и приложила лед к его лицу. Он не улыбался, но и не был печален. Он думал, напряженно думал о происходящем, и вдруг ему расхотелось слушать только голос разума. Настолько необычной, непривычной была ситуация, в которой они оба в тот вечер оказались: сгущалась темнота, и он почему-то оказался во дворе своей практикантки, сидя на детской качеле под японской вишней. И Спицына, которую он несколько раз чуть не ударил, теперь с опаской смотрела ему в глаза и водила кубиком льда по поврежденной скуле и надбровной дуге. Горбовский не знал, что она ощущала, но мог поручиться, что ему-то уж точно все это крайне приятно.

Растопив льдинки о кожу Горбовского, Марина смочила ватку перекисью и приложила ее к ранке. В ответ последовала гримаса неприязни – защитник пошевелил бровью и чуть скривился. Стало слышно, как тихо зашипела перекись.

– Тебе больно, Лёв? – шепотом спросила Спицына, глядя ему в глаза и понимая, что они оба уже находятся в иной реальности, где старые взаимоотношения не имеют значения.

Горбовский молча перехватил и поцеловал ее ладонь.

<p>Глава 18. Похороны</p>

«Я заметил тогда, что чувство утраты и печали особенно сильно в дни прекрасной погоды, в особенно легком и прозрачном воздухе».

Г. Газданов «Вечер у Клэр»

Обычно в таких случаях бывает дождь, или хотя бы собираются на небе тяжелые хмурые тучи, чтобы выразить свое особое, природное сочувствие. Но в этот день было очень тепло и солнечно, небо было чистым, слепяще-синим, широким и просторным, как душа ребенка. Воздух стоял по-летнему прозрачный, невесомые солнечные лучи грели всё, до чего дотягивались. Строптиво шелестела жесткая листва в кронах тополей, роняющих остатки пуха.

Погода и пейзаж как будто специально, по чьей-то злой шутке, не соответствовали случаю. Как это возможно – такая прекрасная погода во время похорон? У всех собравшихся обстановка вызывала сильный когнитивный диссонанс. И это еще больше повергало в смятение и шок. Мало кому верилось в реальность происходящего. Провожали в последний путь Гектора Стивенсона.

Его богатырское тело, побывавшее на многих экспертизах после ЧП, наконец, отдали приехавшим из Америки родным. Отец и брат – такие же дородные, как и Гектор при жизни, черноглазые, крупные, бородатые, похожие на канадских лесорубов, – решили похоронить родственника здесь, в России. По их словам, Стивенсон «очень любил вашу страну».

На могиле собрался почти весь НИИ. Прощальные речи произносили Зиненко, Южный, Пшежень и несколько младших научных сотрудников, работавших с Гектором бок о бок и хорошо его знавших. Последнее слово произнес отец, Айзек Стивенсон. Младший брат Гектора – Броуди – на протяжении всего времени оставался угрюм, замкнут, и так и не произнес ни единого слова. Он был талантливым физиком, таким же неординарным, как и его покойный брат в микробиологии.

Скорбели молча, никто не плакал и не стенал. Замолкла в безветрии и сама ясная и солнечная погода, наконец проникнувшись трагичностью момента. Взгляды людей были устремлены вникуда. Они не видели ни друг друга, ни самих себя, физически все еще пребывая здесь, на кладбище, а сознанием находясь уже где-то за пределами познанного, в высоких материях, где-то вне бытия и даже вне собственных мыслей. В общем, там, куда попадает каждый человек, стоит ему столкнуться со смертью лицом к лицу, заново понять, что есть предел у человеческой жизни, и все равны перед этим пределом.

Весь отдел вирусологии стоял чуть особняком от остальных. Пожалуй, эти люди были наиболее шокированы происходящим, если можно вообще говорить о степени шока в подобной ситуации. Особенно двое из них, первыми обнаружившие погибшего в день ЧП. Те двое, кого крепко сплотила эта трагедия, чьи судьбы, если можно так выразиться, в какой-то мере она связала.

Марина и Лев стояли рядом, плечо к плечу; он подставил ей свой локоть, и она держалась за него с тем выражением лица и с тем достоинством, будто была его законной женой не менее двадцати лет. Лев тоже выглядел уверенно и строго. Они смотрелись вместе очень экзотично, но в то же время и обыкновенно, почти привычно. Это чувство трудно было объяснить. У каждой медали две стороны.

Отношения между ними с самого момента завязки не были ни для кого секретом. Марина и Лев ничего не стали скрывать и даже не задались мыслью о необходимости умалчивания, создания некой тайны из их общего решения. Но и напрямую заявлять о себе тоже не стали. Узнав о них, Пшежень, старый мудрый человек, предугадавший исход долгой взаимной ненависти почти как Маринина тетя, лишь утвердительно кивнул головой. Он уже давненько ожидал чего-то подобного, по опыту долгой жизни зная, как крепко связывает людей взаимное негативное чувство.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Измена. Я от тебя ухожу
Измена. Я от тебя ухожу

- Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.- Я всё улажу, моя девочка… Где она?Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.Я крепче сжала руку дочки и шепнула:- Уходим, Малинка… Бежим…Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.От автора: все дети в романе точно останутся живы :)

Полина Рей

Современные любовные романы / Романы про измену