Горбовский

Горбовский решил серьезно поговорить с Мариной и обсудить их дальнейшую судьбу. Отныне он планировал принимать решения только совместно с девушкой. Он дождался, пока они останутся наедине, и подошел к Спицыной.

– Лев? – натянуто улыбнулась она, словно вообще не ожидала его сейчас увидеть.

Это и понятно, ведь они уже давно не оставались вдвоем – постоянная работа порой не позволяла им видеться полдня или даже больше. Говорили они тоже очень редко, да и то лишь о вирусе. Лев смотрел на девушку задумчиво.

– Что-то хочешь сказать мне?

– Выслушай меня, пожалуйста, только не перебивай. Дело обстоит вот как: вирус в городе. Но я чувствую, что вот-вот изобрету антивирус. Тихо. Не кричи. Я никому еще не говорил. Я кое-что нащупал в его геноме. Это может сработать, а может и не сработать. Понимаешь, о чем я? Радоваться не нужно, опасность все равно есть. И эта опасность угрожает нам с тобой, Марина, нашему будущему. Да, я сейчас закрываю глаза на всех остальных людей, и можешь считать меня эгоистом, однако я хочу подумать о нас с тобой, о том, как мы будем жить вместе, если вообще выживем. Понимаешь меня? Я боюсь, что М-17 зачеркнет наше с тобой будущее. Будущее, которого я хочу больше всего на свете. Я вакцину изобретаю в первую очередь ради него, Марина. Чтобы сохранить тебе жизнь и дать нам обоим шанс быть счастливыми, когда все кончится. Но я не уверен, что способен это остановить. Точнее, уверен на 70%, но это слишком большой риск. Мы можем уехать, Марин. Я оставлю свои наработки, и антивирус сделают без нас. Да, это будет по-свински, но я хотя бы сохраню тебе жизнь. Ты можешь уехать и сама, а я доведу начатое до конца и увижу, сработает или нет. Мне нужно несколько дней всего лишь. Если все сработает, я тут же вакцинируюсь и буду вне опасности. И ты тоже будешь далеко отсюда. Там, куда вирус еще не добрался. Мне кажется это оптимальным вариантом. Уехать не составит труда – ежедневно проводятся общие эвакуации всех желающих. Что скажешь?

Марина внимательно выслушала Льва, сдерживая десятки вопросов и восклицаний. Под конец его речи она глубоко и медленно вдохнула, посмотрела в пол, подняла глаза.

– Бежать как крысы с тонущего корабля? – тихо спросила она. – И мы сумеем быть счастливы после такого поступка? Бросить всех в беде, лишь бы спасти себя? – Спицына отрицательно покачала головой. – Но зачем нам такая жизнь, если мы побоимся жертвовать собой ради спасения миллионов жизней? Ради чего еще жить, кроме как не ради этого? Я счастлива, что мне предоставилась такая возможность оправдать факт своего существования, оставить малый след в истории… оставить его рядом с твоим следом, Лев. Ты уверен в успехе, а я уверена в тебе. Подождем несколько дней и сразу же вакцинируемся.

Горбовский крепко обнял девушку, его глаза затуманились от внезапно подступивших слез. Какая еще девушка достойна быть рядом с ним, если не эта? Немыслимо, что ему хватало совести ненавидеть ее когда-то.

Предчувствие не подвело Льва – его подопытный, пес по кличке Фаня, неожиданно для всех выздоровел. В этот раз все надеялись на чудо еще меньше, чем в предыдущий. Вакцинация произошла рано утром. Едва Горбовский увидел кровь дворняги под микроскопом, он понял, что спас этот мир. Он создал вакцину, клетки которой тормозили мутацию вирионов и не позволяли им даже изменить свою структуру. Он видел, как первый антиген поглотил и расщепил вирион, и понял, что эта микроскопическая победа была первым шагом к большой победе всего человечества. Лев отстранился от микроскопа и, никого не смущаясь, закрыл лицо руками на глазах у сотрудников всего НИИ. Ему хотелось смеяться и плакать одновременно, помимо того, он испытывал шок. Лев не сказал ни слова, сидя над образцом крови, в котором сейчас совершалось самое великое дело всей его жизни.

Наблюдая за реакцией Льва, все решили, что и эта вакцина не увенчалась успехом. Но у Горбовского не хватало духу выдавить что-то из себя – грудь сдавило от радости. Все, однако, молча ждали, сгрудившись вокруг. Наконец, Юрек Андреевич догадался подойти к микроскопу и взглянуть в него – Лев позволил ему это, отъехав в кресле в сторону. Около десяти секунд ученый-поляк задумчиво наблюдал за поведением вирионов, тяжело дыша. Дыхание у него перехватило, и он понял, почему молчит Лев, закрывая лицо руками. Пшежень поднял глаза и обвел ими вопрошающие лица десятков коллег.

– Товарищи… – дрожащим скрипучим голосом начал Юрек Андреевич, стараясь придать своему виду максимум торжественности. – Сегодняшний день человечество запомнит надолго. М-17… побежден. Вакцина получена.

Однако праздновать было некогда. Немедленно Лев Семенович отправился к Кравецу и доложил об успехе. Несколько раз Анатолий Петрович переспрашивал Льва, чтобы удостовериться, говорит ли он серьезно или уже сошел с ума на нервной почве. Через полтора часа информация просочилась в СМИ, и фамилия Горбовского гремела по всем телеканалам и радиостанциям.