Горацио Спаркинс (старая орфография)

— Безъ сомннія…. конечно! закричали вс въ одинъ голосъ, и несчастный Томъ съежился и замолчалъ.

Въ тотъ вечеръ мистеръ и мистриссъ Малдертоны держали длинный разговоръ касательно блестящихъ надеждъ и будущаго благополучія своей дочери. Миссъ Тереза отправилась въ постель, размышляя о томъ, что въ случа если она приметъ вмст съ бракомъ высокій титулъ, то будетъ ли прилично продолжать знакомство съ ея теперешними подругами, — и въ теченіе цлой ночи ея свились переодтые нобльмены, великолпные балы, страусовые перья, свадебные подарки и Гораціо Спаркинсъ.

Съ наступленіемъ воскресенья все вниманіе мистриссъ Малдертонъ и ея дочерей занято было въ теченіе цлаго утра разршеніемъ догадокъ касательно экипажа, въ которомъ нетерпливо ожидаемый Гораціо Спаркинсъ прідетъ: возьметъ ли онъ кабріолетъ? не оказываетъ ли онъ особеннаго покровительства дилижансамъ? или не вздумаетъ ли пріхать верхомъ?

— Клянусь теб, душа моя, предосадная будетъ вещь, если этотъ вульгарный брать твой вздумаетъ сегодня навязаться къ вамъ на обдъ, сказалъ мистеръ Малдертонъ своей жен. — По случаю прізда мистера Спаркинса, я нарочно кром Фламвела никого не приглашалъ. Подумать только, что братъ твой — лавочникъ — о! это невыносимо. Я не хочу слышать, чтобы онъ упомянулъ передъ нашимъ новымъ гостемъ о своея лавк…. нтъ, нтъ, ни за тысячу фунтовъ! Все бы еще ничего, еслибъ только у него достало смысла скрывать позоръ, которыя онъ наноситъ всей нашей фамиліи; но онъ адски любитъ говорить про свое ремесло и непремнно добиться до того, чтобы узнали, что онъ такой.

Мистеръ Джакобъ Бартонъ, про котораго шла рчь, былъ зажиточный лавочникъ, до такой степени необразованъ и до такой степени простъ, что дйствительно, не красня, признавался въ своемъ ремесл. Онъ пріобрлъ состояніе этимъ ремесломъ и вовсе не считалъ его неприличнымъ.

— Ахъ, Фламвелъ, мой другъ, какъ ты поживаешь? сказалъ мистеръ Малдертонъ, въ то время, какъ невысокій джентльменъ, въ зеленыхъ очкахъ, вошелъ въ гостиную. — Получилъ ли ты мою записку?

— Получилъ, и, какъ видите, вслдствіе вашей записки, я передъ вами на лицо.

— Ты вдь знаешь все и всякаго: но скажи-ка мн, знаешь ли ты хоть по имени мистера Спаркинса?

Мистеръ Фламвелъ принадлежалъ къ разряду джентльменовъ съ весьма обширными свдніями, — джентльменовъ, которые случайно встрчаются въ обществ и показываютъ видъ, что знаютъ всхъ кого вамъ угодно, но которые, безъ всякаго сомннія, не знаютъ никого и ничего. Въ дом Малдертона гд всмъ разсказавъ о людяхъ высшаго общества врили на-слово, Фламвелъ былъ первымъ фаворитомъ. Зная классъ народа, съ которымъ приходилось имть сношенія, онъ до безпредльности простиралъ права свои на знакомство со всми. Фламвелъ какъ-то особенно искусно умлъ высказывать ложь, соблюдая при подобныхъ случаяхъ видъ самоотверженія, какъ будто затмъ собственно, чтобъ его не сочли эгоистомъ.

— Нтъ, не скажу, чтобы мн знакомо было это имя, возразилъ Фламвелъ тихимъ голосомъ и съ такимъ выраженіемъ, какъ будто дло было безпредльно важное. — Но при всемъ томъ, мн кажется, что я знаю его. Скажите, онъ высокаго роста?

— Нтъ, средняго, сказала миссъ Террза.

— Съ черными волосами? спросилъ Фламвелъ, стараясь отгадать во что бы то ни стало.

— Да, у него черные волосы, подтвердила миссъ Тереза.

— Съ немного горбоватымъ носомъ?

— О, нтъ, сказала Тереза: — у него самый правильный римскій носъ!

— Ну да! вдь я и хотлъ сказать, что у него римскій носъ, подтвердилъ Фламвелъ. — И не правда ли, что онъ самый свтскій молодой человкъ?

— Правда ваша, правда.

— Съ весьма любезнымъ, привлекательнымъ обращеніемъ?

— О да, да! въ одинъ голосъ сказало все семейство. — Вы непремнно должны знать его.

— Я такъ и думалъ, что ты знаешь его! торжественно воскликнулъ мистеръ Малдертонъ. — Какъ же ты думаешь, кто онъ такой?

— Судя по вашему описанію, сказалъ Фламвелъ, углубляясь въ размышленія и понижая голосъ свой почти до шопота: — онъ иметъ удивительное сходство съ высокопочтеннйшимъ Огустусомъ-Фицъ-Эдвардомъ-Фицъ-Джономъ-Фицъ-Осборномъ. Это чрезвычайно талантливый молодой человкъ, но только немного эксцентриченъ. Весьма вроятно, что для какой нибудь цли онъ перемнилъ свое имя.

Сердце миссъ Терезы забило сильную тревогу. Могла ли она ожидать, чтобы это былъ высокопочтеннйшій Огусгусъ-Фицъ-Эдвардъ-Фицъ-Джонъ-Фицъ-Осборнъ! Какое чудное имя будетъ красоваться за двухъ лакированныхъ карточкахъ, связанныхъ вмст блой атласной ленточкой! «Высокопочтеннйшая мистриссъ Огустусъ-Фицъ-Эдвардъ-Фицъ-Джонъ-Фицъ-Осборнъ!» Мысль была восхитительная.

— Однако, безъ пяти минутъ пять часовъ, сказалъ мистеръ Maлдертонъ, взглянувъ на свои часы: — я не думаю, чтобы онъ~обманулъ насъ.

— А вотъ и онъ! воскликнула миссъ Тереза, въ то время, какъ кто-то сильно ударилъ два раза въ уличныя двери.

Каждый изъ присутствующихъ старался показать видъ (какъ и всегда это длается при ожиданіи гостя), что вовсе не знаетъ о приближеніи ожидаемой особы.

Дверь гостиной отворялась.

— Мистеръ Бартонъ! сказалъ лакей.

— Несносный человкъ! пробормоталъ Малдертонъ. — Ахъ, любезный другъ, здоровъ ли ты? что новенькаго?