Гонки на выживание (Солдаты удачи - 2)

-- Так днем некогда было, работал. Никто же не сказал, что ночью нельзя... -- Семен улыбнулся, постаравшись вложить в улыбку все свое обаяние. -- Туркмены добрый народ, -- сказал он с легким укором, -- так у меня с детства в памяти отложилось. Столько лет мечтал сюда попасть, вот и попал... Ладно, ведите меня куда хотите! Будет скандал, кончится плохо для вас, не для меня. Ваш мудрый президент, великий и славный туркмен-баши, ведет свободный Туркменистан дорогой мира и сотрудничества. Так неужели вы хотите помешать своему президенту?

-- Хи-итрый... -- засмеялся человек.

-- Нет, я не хитрый, -- с пафосом воскликнул Семен. -- Меня незаслуженно оскорбили и обидели. Я шел по улице, и на меня напали! Ну что же, что же вы не ведете меня? Ведите!

Но они почему-то не двигались, заговорили по-туркменски.

"Хороший знак... -- подумал Семен. -- Советский человек остается советским. И ничего с этим не поделаешь".

-- Вы лучше приезжайте ко мне в Москву, -- сказал Семен, -- посидим как друзья, над этим случаем посмеемся. Закон, конечно, есть закон. Я понимаю вас прекрасно. Чтоб вы были спокойны, надо разобраться...

Он все-таки знал таких людей. Везде и всюду они мыслили одинаково -повиновение гасило их рвение. Покорный им вызывал лишь скуку.

-- В Москву -- хорошо... -- сказал один из них и вздохнул.

-- Вот, пожалуйста, -- Семен достал и протянул паспорт, -- записывайте адрес.

Но адрес они переписывать не стали. Или просто не успели: внизу, в лагере, вдруг хлопнул выстрел и со всех сторон послышался разноголосый собачий лай.

-- Слышишь? -- сказал старший. Он поднес к губам рацию, отдал какой-то приказ по-туркменски и снова повернулся к Семену. -- Стреляют! Кто стрелял? Зачем стрелял? Не знаешь, да? Слушай -- зачем адрес? Мы сейчас другое запишем, -- засмеялся он, -- почему ты в райкоме партии жил? Как мальчик в райкоме жил? Вот объяснишь -- и проводим тебя в ваш лагерь, как дорогого гостя...

"Эх... -- подумал Артист. -- Кажется, влип-таки я с этой проклятой улицей Ленина!"

-- Ну ладно, ладно, шучу... -- ласково сказал старший. -- Может, я забыл? Может, не райком был? А?

Они привели его к лагерю. Конечно, больше всего на свете Семену сейчас не хотелось, чтобы вызволять "Аркадия Белецкого" подняли среди ночи Леонида Павловича Добрынина.

Но всемилостивый Аллах смягчил сердца своих верных сыновей.

-- Беги! -- сказал старший. -- Ты же не стрелял? Ты гулял, да? Только ночью больше не ходи. Людей много, люди разные... Беги...

Все это заняло минут десять. И вот, благословляя великого туркмен-баши и гостеприимство Востока, Артист уже торопливо пробирался между машинами.

"Только бы успеть", -- думал он, понимая, что времени прошло слишком много.

Оттуда, с той кровли, он отлично видел, где и как стояла родная техничка, под которой залег неизвестный с таинственным пакетом. Но сказалось только что пережитое волнение: минуты две он не мог сориентироваться, чтобы сразу найти ее ночью в темном стаде машин. Семен напряг память, пространственное воображение, немного попетлял и вышел в расположение россиян.

Рядом с "техничкой" стояли и негромко озабоченно разговаривали несколько человек, среди которых он без труда узнал сопредседателя оргкомитета господина Добрынина. Даже приблизиться к ним нечего было и пытаться.

Злотников понял, что опоздал...

У "лендровера" никого не было, но Семен ждал Михаила недолго. Тот появился минут через пять:

-- Не успел?

-- Как видишь.

-- Вижу. Ты куда пропал? Семен объяснил..

-- Н-да, накладка... Первый блин -- комом, -- сказал Михаил. -- Не горюй. Мы выяснили главное. Топливо здесь. Его ищут. Кто-то наверняка знает, где оно. Он нас к нему и приведет.

-- Значит, до следующей стоянки?

-- Как получится. Может, на трассе, может, на стоянке... Поглядим.

-- Ну а ты что делал? -- спросил Семен.

-- Будь спокоен, времени не терял. А разве вы не видели меня? Я ведь тоже шел за ними.

-- То есть как? -- не понял Семен.

-- А вот так! -- И Михаил извлек из-под полы куртки маленькую видеокамеру.

-- Неужели взяла в такой темноте? -- восхитился Семен.

-- Куда она денется... -- Губы Михаила тронула легкая улыбка. -Игрушка не простая, а золотая. Хотя на вид -- заурядная "сонька".

-- Ладно, подполковник, не томите. -- Семен коснулся корпуса видеокамеры. -- Показывайте, как сказал Горби, "кто есть ху". -- И зарычал, точь-в-точь, как Высоцкий в роли Хлопуши: -- "Я хочу ви-и-деть э-этого челове-ека"!

-- Прошу!

Михаил перемотал пленку и включил воспроизведение. Артист приник глазом к трубочке видоискателя-монитора. На маленьком цветном экранчике сначала мелькали какие-то пятна, потом пробежали серые полоски и поплыли немного размытые силуэты, двери автомобилей, обводы измятых крыльев, рекламные надписи на бортах машин... Семен никогда бы не поверил, если б не знал наверняка, что эти кадры сняты ночью, в темноте. В углу бежали цифры тайм-кода.

Но вот на маленьком мониторчике появился некто.