Гонки химер

Больше всего Марко не нравилась необходимость принимать лихой и придурковатый вид перед торговцами. Если тебе всю жизнь казалось, что залог успеха – быть логичным и убедительным, правильно аргументировать свою позицию и быть на стороне истины, то сейчас эта позиция доказывала свою несостоятельность. Притворись тем, кем не являешься, изобрази тупость, повторяй одно и то же, как десять попугаев… тогда успех обеспечен. А если будешь пытаться вступать в диалог – пиши пропало. Ничего у тебя не получится. Нет, конечно, Марко и раньше подозревал, что жизненные стратегии не всегда совпадают с теми, которые описаны в книжках о любимых героях. Но все же столкновение с действительностью – вот именно такой, дурацкой – выбивало его из колеи. Пожалуй, даже сильнее, чем нападки журналистов или неудачи команды во время гонки.

Марко поморщился, засовывая в сумку брусок какого-то особенно вонючего жевательного табака, и мысленно зачеркнул последний пункт в списке.

Уфф! Готово!

Вокруг уже темнело, хлопали тенты, скрипели складные прилавки. Торговцы собирались, сметали товары в ящики, заворачивали их в пергамент и складывали в морозильные лари с ледяными амулетами. Марко шел между рядами, глазел на каркасы павильонов и опустевшие столы. Весь этот рынок с вращающимися зубчатыми дверями на выходе казался ему остовом дракона, который стремительно трансформируется до скелета, чтобы в следующий базарный день снова нарастить плоть и стать живым.

Что же, не герой-идиот убил это чудовище, зато он успел справиться с заданием и сейчас несет мешочек с ингредиентами для прекрасной дамы… которая наверняка не ждет его, потому что представление еще не закончилось.

Марко хмыкнул. Кай тянула на роль прекрасной дамы примерно так же, как сам он – на сказочного героя Гжедко, всадника-на-химере, победителя драконов и завоевателя миров. Что ж поделать, если реальность выходит вот такая нелепая. И события пытаются идти совсем не в ту сторону, чтобы персонажам удавалось проявить себя красиво, благородно и по-книжному.

Вертя эту мысль в голове то так, то эдак, Марко шагал к шатру. Казалось бы, вот она, возможность снова погрузиться в планы по разоблачению врага, но, по закону подлости, думать о них не хотелось. Ладно, доберется до своего уголка, завалится на койку, откроет блокнот…

Тут из беседки возле дороги послышался громкий шепот:

– Тс-тс!

Марко вздрогнул, напрягся. Но сначала не понял, что это его зовут.

– Эй, Марко!

Он шагнул в сторону беседки и увидел два силуэта. Сделал еще шаг и обнаружил третий силуэт – за скамейкой горбился кто-то большой и явно не человек.

– Борсай?

– Мы тут прячемся, – прошипел Штефан. – Хочешь прятаться вместе?

Вот так. Стоит разрешить себе хоть ненадолго отвлечься от «шпионских мыслей», и снова, как говорится, добро пожаловать.

– Купил? – Ого, а это Кай.

Интересно, что это они вдвоем сидят в беседке?

– Вы меня ждете? – Марко решил притвориться простачком. В самом деле, если у них романтическое свидание, то надо дать повод влюбленным опровергнуть эту версию. Поступить благородно.

– Нет, – Кай подвинулась на край скамейки, чтобы Марко мог усесться между ними. – Но я знала, что ты пойдешь по этой дороге.

Где-то минуту все дружно молчали. Просто сидели и болтали ногами. Потом Марко спросил:

– А что, твое представление так быстро закончилось?

Кай заерзала и обиженно буркнула:

– Нет. Самое интересное я посмотреть успела, а потом пришлось уйти. Левичу понадобился курьер, он меня вызвал, а когда я прибежала, он передумал. Ну, а обратно в театральный шатер не пускают. Тогда я начала злиться на Левича и родителей…

– И встретила меня. Я тоже злился на начальника и папашу своего, так что мы решили устроить алхимическую реакцию. Соединить два минуса и два минуса, чтобы получить два плюса. Пожаловаться друг другу, проще говоря, – Штефан опустил руку и почесал Борсая. Тот в ответ утробно прорычал. Глухо и совсем не как живое существо. Будто гигантский каменный чайник со смолой вскипает. – Вот твои родичи как относятся к гонкам?

– Мама сначала была против. Потом смирилась. Папа… – Марко запнулся. Хотел было сказать, что тот вовсе не знает о том, что сын здесь. Потом откуда-то пришла непрошеная шальная мысль – а вдруг знает? – Я не знаю, что отец об этом думает.

– У тебя все неплохо, – Кай не стала дальше расспрашивать про отца, и Марко был ей за это благодарен. – Родители выперли меня из дома чуть ли не насильно. Ты уже большая, надо работать, надо привыкать к взрослой жизни, надо доказывать, что девочки тоже на что-то годятся… Тьфу. Доучиться спокойно не дали.

– Мои наоборот, – Штефан усмехнулся. – Все ждут, когда же сыночек наиграется и займется серьезным делом. Отец каждый раз спрашивает – ну что, когда ты эти игрушки бросишь? Все надеется, что вот я выиграю… или с треском проиграю, не важно. И вернусь обратно в лоно семьи.

– Ты думаешь, им все равно, выиграешь ты или проиграешь? – удивился Марко.

– Иногда мне кажется, что да. В любом случае они могут сказать: «Хватит, уже наигрался». Просто оттенок у этой фразы будет разный.