Гонители

Далеко впереди, то исчезая в лощинах, то возникая на пологих увалах, двигались дозоры, сзади, отстав от Джучи и Судуя на пять-шесть выстрелов из лука, шло войско. Весеннее солнце только что растопило снега, степь была неприветливо-серой, в низинах скопились лужи талой воды, желтой, как китайский чай.

Раскрыв ладонь, Джучи подул на бурые плиточки семян, они полетели на землю. Джучи наклонился, будто хотел разглядеть их в спутанной траве.

— Если земля примет эти семена, тут подымутся новые растения. Ты замечал, Судуй, самые разные травы растут рядом. То же в лесу. Дерево не губит дерево. Земля принадлежит всем… Травам и деревьям, птицам и зверям. И людям. Но люди ужиться друг с другом не могут.

— Травинке не много места надо, с ноготь. Дереву побольше. Лошади, чтобы насытиться, — еще больше. О человеке и говорить нечего. Ему простор нужен. Потому люди и не уживаются.

— Нет, Судуй, не потому. Мы уже скоро месяц, как идем следом за меркитами. А много ли встретили людей? Почему мы гонимся за меркитами?

— Они наши враги.

— Но почему враги?

— Кто же их знает! Горе они принесли многим. Моя мать до сих пор не может спокойно вспоминать, как была у них в плену. Если бы не Чиледу…

— А мы несем людям радость? — Джучи строго посмотрел на него.

— Ну что ты меня пытаешь, Джучи! Не моего ума это дело. Будь моя воля, я бы сидел в своей юрте, выстругивал стрелы, приглядывал за стадом или ковал железо.

Судуй не любил таких разговоров. Джучи тревожили какие-то неясные, беспокойные думы. А как ни думай, ничего в своей жизни, тем более в жизни других, не изменишь. Он всего лишь травинка. И любой ветер к земле приклонит, и колесо повозки придавит, и копыто ссечет. Ему казалось, что у Джучи жизнь совсем иная… Однако в последнее время сын хана все чаще затевает такие разговоры, все более печальными становятся его добрые глаза. Скорее всего опять не ладит с братьями. Уж им-то что делить? Все есть, всего вдоволь… А на Джучи они смотрят так, будто он хочет у них что-то отобрать. Джучи не из тех, кто отбирает, Джучи скорее свое отдаст.

От войска отделились несколько всадников, помчались к ним.

— Джучи, пусть они попробуют догнать нас. А?

Джучи оглянулся, подобрал поводья. Конь запрядал ушами. Судуй весело свистнул,

поднял плеть. Из-под копыт полетели ошметки грязи, прохладный ветер надавил на грудь. Всадники, скакавшие за ними, что-то закричали, но Джучи только усмехнулся. Лошади перемахивали с увала на увал, расплескивали в низинах желтые лужи. Вдруг впереди показался десяток дозорных. Они неслись навстречу, низко пригибаясь к гривам коней. Джучи и Судуй остановились.

— Вы куда? Там меркиты! — на ходу прокричали дозорные, но, узнав Джучи, осадили коней.

Подскакали всадники и сзади. Среди них был Субэдэй-багатур. Из-под нависших бровей он сурово глянул на Джучи, негромко сказал:

— Мы не на охоте…

— Знаю. Что прикажешь делать? — Джучи тоже насупился.

Он был недоволен, что отец поставил его под начало Субэдэй-багатура, но, кажется, впервые дал это понять. Субэдэй-багатур смотрел вперед, на серые горбы увалов, не поворачивая головы, проговорил:

— Я только воин. Ты сын нашего повелителя — кто осмелится приказывать тебе? Но за твою жизнь я отвечаю своей головой. Мне хочется, чтобы она осталась цела.

Субэдэй-багатур потрусил вперед. Постояв, Джучи направился за ним.

Судуй поскакал рядом. Все молчали. С одного из увалов увидели меркитов.

Они окружили себя телегами на плоском бугре, приготовились биться.

— Все. Теперь они не уйдут. — Субэдэй-багатур снял с головы шапку, поднял лицо к небу, что-то пошептал. — Повеление твоего отца мы выполним.

— А если бы не выполнили? — спросил Джучи.

— Как? — не понял Субэдэй-багатур. — Нам было сказано идти, если понадобится, на край света. И мы бы пошли. Когда начнем сражение?

— Зачем у меня спрашивать то, что надлежит знать тебе? Не думай, Субэдэй-багатур, что я хочу стать выше тебя. Но у меня есть просьба.

Предложи меркитам сдаться без сражения. Мы сохраним много жизней…

Субэдэй-багатур надвинул шапку на брови. Угрюмые глаза смотрели на меркитский стан. Джучи ждал ответа, неторопливо покусывая конец повода.

— Твой отец повелел: догнать, истребить. — Субэдэй-багатур пожевал губы. — Мы не можем нарушить его повеление. — Посмотрел на потускневшее лицо Джучи. — Но мы можем обождать до утра. Если меркиты не желают умереть в сражении, они придут просить пощады. Тогда посмотрим…

Развернув коня, Субэдэй-багатур потрусил к своим воинам.

Вечером в стане меркитов горели тусклые огни. Джучи и Судуй сидели у входа в походную палатку, не разговаривали. Оба ждали посланца из стана меркитов. Но его не было.

— Не придут, — сказал Судуй.

— Нет, — согласился Джучи.