Читаем Гомер полностью

гомеровские герои начисто выдуманы и что вся греческая героическая мифология есть

сплошной хронологический сумбур и беспредметная выдумка досужего поэта-

индивидуалиста.

Заметим, что сообщаемые нами здесь сведения исторического характера могут

считаться только предварительными. В окончательном виде вся эта историческая и

идеологическая сторона Гомера может выступить в конкретном виде только в связи с

изучением художественного стиля Гомера.

10. Время и место жизни Гомера. Только теперь, после уяснения всех реальных

отличий имманентного автора «Илиады» и «Одиссеи», можно поставить вопрос о месте и

времени жизни этого автора. На основании критического рассмотрения всей истории

гомеровского вопроса в настоящее время необходимо утверждать, что время жизни

Гомера очень позднее. Однако этот вывод о позднем времени надо понимать не буквально

и не абсолютно, но критически.

1) Как мы видели, поэмы Гомера, отражая в основном общинно-родовой быт многих

столетий, овеяны также еще критическим и эстетическим духом зрелой Ионии и даже

заходят в область аттической культуры. А т. к. этот дух оставил свои заметные следы

только в VII и VI вв. до н. э., то необходимо утверждать, что Гомер жил на рубеже VII и VI

вв.

2) Однако поскольку мы имеем право говорить только об имманентном авторе

гомеровских поэм, то никакая абсолютизация указанной даты не может считаться научно

обоснованной. Поэты очень часто являются пророками и предтечами, опережающими

своих современников не только на десятилетия, но и на столетия.

В абсолютном смысле Гомер мог жить и в VI, VII, и даже в VIII в. до нашей эры.

Отнесение Гомера в еще более глубокую старину едва ли возможно, т. к. отражаемая им

микенская эпоха, хотя и относится к середине II тысячелетия, но она дана у него, как мы

видели, в переплетении с культурными результатами передвижения племен и завоевания

Малой Азии, происходившими в XIII–XII столетиях до н. э., а еще должно было пройти 2-

3 века, чтобы все эти многовековые события отстоялись в памяти греческого народа и

нашли для своего выражения традиционные и стандартные формы.

3) Весьма возможно, что приведенные выше такие факты, как комиссии Писистрата

и реформы гомеровских рецитации при Солоне, и являются внешним и общественным

оформлением [65] того, что незадолго до этого создавал Гомер как единоличный автор,

хотя никаких абсолютных хронологических утверждений мы здесь не имеем права делать.

4) Не могут быть абсолютными также и наши суждения о месте жительства Гомера

уже по одному тому, что конструируемый нами на основании самих же поэм их

имманентный автор мог существовать и в виде множества авторов (правда, при условии их

полного художественного и идеологического единства). Весьма возможно, что некий

выдающийся рапсод, сочинивший ряд песен, вошедших в гомеровские поэмы, а может

быть, и все их целиком, по имени Гомер, жил где-нибудь в Ионии, на островах или в

Малой Азии. Некоторым свидетельством для этого, помимо твердых аттических традиций

об ионийстве Гомера, могли бы быть слова (Ил., II.234) о локрах «по ту сторону

священной Эвбеи», потому что здесь как будто бы автор мыслит себя живущим на восток

от Эвбеи, т. е. именно на островах или на малоазиатском побережье. Абсолютного

значения, однако, эти слова не могут иметь потому, что весьма опасно вообще переносить

на самого поэта то, что он говорит в своих произведениях. Ввиду указанных выше

аттических элементов у Гомера не исключена возможность, что он жил и работал в сфере

аттических влияний и даже был афинянином. Но абсолютных данных для этого, конечно,

нет.

5) Весьма соблазнительными являются доводы Скотта о Смирце как о родине Гомера

( J. A. Scott, The Unity of Homer, Berkley, гл. 1, 1921), хотя его критика аттического Гомера,

как мы видели выше, во многом требует больших исправлений. Кроме приведенного выше

текста из «Илиады» о локрах «по ту сторону Эвбеи», т. е. о том, что поэт мыслит себя

находящимся на восток от Балкан, Скотт приводит еще некоторые интересные

соображения. В «Илиаде» (II.145-148) поэт сравнивает ахейское собрание с Икарийским

морем, которое волнуется от Эвра и Нота, и с нивой, волнуемой Зефиром; а в стихе 395 сл.

тоже говорится об ударах волн, волнуемых Нотом. В песни IV.422-426 Зефир тоже гонит с

громом волны, которые точно обрушиваются на утесы. В стихах 275-277 опять Зефир

гонит тучу с моря на берег. Все эти юго-западные ветры именно в области Смирны и

вообще на малоазиатском побережье являются вихревыми и губительными, в то время как

в Греции и Риме Зефир вообще считается наиболее легким и нежным ветерком. Далее,

восход солнца (VII.422), осенней звезды (V.5) и Зари (XIX.1) изображается в «Илиаде»

так, как будто бы поэт наблюдал это на островах Эгейского моря. Гомер обнаруживает

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии