Голый завтрак

— Тридцать лет в шоу-бизнесе и ни разу не выступал с подобным номером. Я должен выселить всех из бидонвиля, треснуться героином, обоссать Черный Камень[75], в костюме борова проорать с минарета Молитвенный Призыв, отменить ленд-лиз, а заодно еще и поебаться в жопу... Что я вам, спрут, что ли? — жалуется Клем.

Они сговариваются с помощью вертолета похитить Черный Камень и поставить на его место свинарник; боровы обучены при появлении паломников издавать издевательское улюлюканье.

— Мы пытаемся научить этих визгливых ублюдков петь «Слава цветам красно-бело-синим», но пока никак не выходит...

— Насчет той пшеницы мы связались в Панаме с Али Вонгом Чапультепеком. Он говорит, это дерьмо высшего сорта. Один финский шкипер помирает в местном бардаке и оставляет весь корабельный груз мадам... «Она была мне как мать», — говорит он, и это были его последние слова... Вот мы честь по чести и откупаем товар у старой манды. Выложили ей целых десять доз героина.

— Героин тоже будь здоров. Вполне приличный алеппский героинчик.

— И молочного сахара хватило — как раз, чтоб она не окочурилась.

— Ладно уж, дареному коню в жопу не смотрят.

— А правда, что когда вы добрались до Хасана, то устроили в честь каида банкет, где подавали кускус из той самой пшеницы?

— Чистая правда. И знаете, эти типы так обкурились марихуаной, что в разгар банкета все очумели... Я-то лично ел только хлеб с молоком... язва, знаете ли.

— Да и я тоже.

— И вот они мечутся и вопят, что внутри у них все горит, а наутро большинство помирают.

— А остальные — на следующее утро.

— Чего ж вы хотите, они ведь постоянно губят себя восточными пороками.

— Ну просто умора — эти типы становятся все черные, а ноги у них отваливаются.

— Жуткие последствия пристрастия к марихуане.

— И я того же мнения.

— Ну, а мы столковались с самим стариком султаном, который к тому же еще и знаменитый латах. После этого, можно сказать, всё на мази.

— Но вы не поверите, отдельные элементы гнались за нами до самого катера.

— Правда, им немного мешало отсутствие ног.

— И состояние головы.

(Спорынья — это больная плесенью, сгнившая пшеница. В средневековой Европе людей периодически косили вспышки отравления спорыньей, которое называлось «Огонь Св. Антония». Частым осложнением является гангрена, ноги чернеют и отваливаются.)

Они сбывают эквадорским военно-воздушным силам партию бракованных парашютов. Маневры: парни камнем летят вниз, парашюты развеваются, как рваные презервативы, на пузатых генералов брызжет молодая кровь... Под оглушительные струи звуков Клем и Джоди исчезают за Андами в реактивном бегстве.

Точные цели «Ислам инк.» неясны. Нечего и говорить, что каждое из заинтересованных лиц имеет на этот счет свою точку зрения, и все они намерены где-нибудь стать поперек дороги друг другу.

Эй-Джей агитирует за уничтожение Израиля: «С этим настроем против Запада попробуй добейся прелестей юных арабов... Еще немного, и ситуация станет просто невыносимой... Израиль превратился в серьезную помеху». Типичная легенда Эй-Джея.

Клем и Джоди заявляют, что они заинтересованы в уничтожении ближневосточных нефтяных месторождений, после чего поднимутся в цене их венесуэльские акции.

Клем пишет вещицу на мотив «Речного рака» (Биг Билл Брунзи[76]):

Что ты будешь делать, когда высохнет нефть?
Арабы будут дохнуть, я — сидеть и смотреть.

Для того чтобы скрыть, по крайней мере от рядовых членов организации, свои ликвифракционистские происки, Сальвадор выпускает плотную завесу международной валюты... Но после нескольких крепких доз яхе он принимается изливать душу друзьям.

— Ислам — это уже застывший студень, — говорит он, отплясывая ликвифракционистскую джигу... А затем, не в силах сдержаться, разражается отвратительным фальцетом:

Дрожит он на краю,
Толчок — и он в Раю,
Пора уже напяливать чадру.

— Короче, эти типы наняли на службу одного бруклинского еврея, который выдает себя за Магомета Второго Пришествия... На самом-то деле доктор Бенвей принял его в Мекке у одного Святого с помощью кесарева сечения...

« Если Ахмед не выйдет... мы сами его оттуда вытащим».

Это бессовестное надувательство проглатывается легковерными арабами без единого вопроса.

— Славный народец эти арабы... Славный невежественный народец, — говорит Клем.

И вот этот шарлатан выступает по радио с ежедневными сурами: «Итак, дорогие радиослушатели, говорит Ахмед, дружески расположенный к вам пророк... Сегодня я хотел бы поговорить о том, как важно обладать тонким вкусом и во все времена раздавать только свежие поцелуи... Друзья, пользуйтесь хлорофилловыми таблетками Джоди и не сомневайтесь».

Теперь немного о партиях Интерзоны...

Не вызывает сомнения, что ликвифракционистская партия, за исключением одного человека, целиком состоит из простофиль, и до последней абсорбции непонятно, кто кого надувает... Ликвифракционисты весьма склонны к всякого рода извращениям, особенно к садомазохизму...