Голубой лабиринт

Полусонно, как старик, пробудившийся от дремоты, он поднялся со стула и повесил кобуру на плечи. Распрямившись, он аккуратно извлек свой жетон ФБР и удостоверение личности и запер их в сейфе, оставив при себе только паспорт и бумажник. В последний раз оглянувшись, он медленно вышел из гостиничного номера.

36

Вход в Город Ангелов лежал в конце узкой извилистой улицы в северном районе Рио. На первый взгляд, сама фавела ничем не отличалась от соседней области Тижука. Она состояла из серых бетонных коробок высотой в три-четыре этажа, плотно жавшихся друг к другу в лабиринте почти средневековых улиц — кривых и запутанных. Первые здания фавелы были серыми, но издали маячили зеленые и даже терракотовые строения по мере того, как обширные трущобы поднимались по крутым склонам, простираясь на север и волоча за собой размытые, колеблющиеся на солнце столбы дыма от костров для готовки еды. Лишь заметив двух молодых людей, по-хозяйски восседавших на пустых бензиновых бочках в шортах и гавайских сандалиях с автоматами наперевес, Пендергаст понял, что находится у ворот в совершенно другой — теневой — мир Рио-де-Жанейро, охраняемый его верными дозорными.

Агент остановился в переулке, чуть покачнувшись. Принятые наркотические лекарства, обойтись без которых он теперь не мог, уже притупили его разум и замедлили реакции. В его нынешнем состоянии было бы слишком рискованно пытаться проскользнуть в фавелу незамеченным.

По-португальски Пендергаст мог связать всего несколько слов… к тому же, он был уверен, что в фавелах доминировали особые местные наречия, освоить которые он был не в состоянии. Если б он попытался выдать себя за кого-то другого, местные наркобароны и их охранники мигом приняли бы его за полицейского под прикрытием и расстреляли на месте без суда и следствия. Итак, единственно верным вариантом было не маскироваться вовсе, чтобы обратить на себя внимание.

Он подошел к юношам, которые смотрели на него прищуренным взглядом, застывшим без движения. Над их головами тянулся поток электрических проводов и телевизионных кабелей, смыкающихся над улицей так плотно, что почти погружал ее в вечный мрак. Линии передач провисали под собственным весом, напоминая зловещую, опасную паутину. Сама смрадная улица походила на горячую духовку: воздух здесь провонял мусором, гарью, собачьими экскрементами и едким дымом.

Когда Пендергаст приблизился, дозорные — пока не поднимаясь со своих насестов — позволили своим автоматам соскользнуть с плеч в руки. Пендергаст не предпринял никаких попыток обойти их. Вместо того он подошел к старшему из двух сторожей. Мальчик — ему было не больше шестнадцати — осмотрел агента сверху вниз со смесью любопытства, враждебности и презрения. В знойную жару одетый в черный костюм, белую рубашку и шелковый галстук, Пендергаст выглядел, как пришелец с другой планеты.

— Onde vock vai, gringo? — спросил дозорный угрожающим тоном по-португальски. Пока он произносил эти слова, другой юнец — повыше, с бритой головой — соскользнул со своей бочки, вскинул автомат и небрежно прицелился в Пендергаста.

— Meu filho, — сказал Пендергаст. — Мой сын.

Мальчишка загоготал в голос, обменявшись взглядами со своим напарником. Без сомнения, для них обоих эта ситуация была не нова: отец, ищущий в трущобах Рио своего блудного сына. Бритоголовый приготовился выстрелить в Пендергаста без лишних расспросов, однако низкорослый мальчишка, который, казалось, был настроен поговорить, остановил напарника. Стволом своего автомата он жестом приказал Пендергасту поднять руки. Агент выполнил это указание, и бритоголовый юнец обыскал его. И паспорт, и бумажник были сурово изъяты. Небольшое количество денег из кошелька мальчишки отобрали и тут же поделили между собой, однако над «Лес Баером» .45 калибра у них возник горячий сор. Коротышка выхватил пистолет у бритоголового и потряс им перед лицом Пендергаста, принявшись сыпать на него потоком каких-то гневных вопросов по-португальски.

Пендергаст пожал плечами.

— Meu filho, — повторил он.

Спор продолжился, и вскоре вокруг собралась небольшая толпа любопытствующих зевак. Казалось, что бритоголовый, в конце концов, добьется своего. Опустив руку в секретный внутренний карман пиджака, Пендергаст извлек оттуда пачку денег — тысячу реалов — и предложил низкорослому дозорному. — Meu filho, — повторил он еще несколько раз, тихим, не угрожающим голосом.

Подростки посмотрели на деньги, но не взяли их.

Пендергаст снова полез в карман, вынул еще тысячу реалов и добавил их к пачке, которую уже протягивал. Две тысячи реалов — тысяча долларов — в этих кругах явно считались большой суммой.

— Por favor[88], — произнес Пендергаст, аккуратно размахивая деньгами перед дозорными. — Deixeme entrar[89].

Лицо низкорослого юнца исказилось нелепой гримасой, и он жадно выхватил деньги.

— Porra!, — пробормотал он.