Голубой Лабиринт (ЛП)

— Послушай, — сказал он, усиливая угрожающий тон. — Вас держат здесь, потому что вы напали на федерального офицера. Это плохо. Но я здесь, потому что полиция Нью-Йорка собираются экстрадировать вас в прекрасное Имперское государство за убийство. У нас есть очевидцы. Мы видели вас на видео. Если вы не начнете сотрудничать, вы окажетесь так далеко от ручья дерьма, что даже Льюис и Кларк не смогли бы отбросить вас назад. Последний шанс.

Человек теперь оглядывал комнату, как будто забыл, что д'Агоста был там.

Д'Агоста устал. Он ненавидел такие допросы, повторяющиеся вопросы и этот парень казался психом. Он был уверен, что у них есть свой человек - им просто придется строить дело без признания.

Дверь распахнулась, и д'Агоста поднял глаза, чтобы увидеть темную фигуру Пендергаста, стоящую в коридоре. Он сделал жест, как бы говоря: «Не возражаете, если я попробую?»

Д'Агоста взял блокнот и встал. Несомненно, его пожатие плеч ответило: «Делай что хочешь».

Он вошел в соседнюю комнату наблюдения и сел рядом со Шпандау. Он наблюдал, как Пендергаст устроился поудобнее на одном из стульев напротив подозреваемого. Казалось, он провел бесконечное количество времени, поправляя галстук, застегивая куртку, рассматривая свои запонки, поправляя воротник. Наконец он сел, положив локти на стол, пальцы легли на потертый стол. На мгновение кончики пальцев нервно барабанили, затем, как бы вспоминая о себе, он скрутил их в ладони. Он уставился на стол, пристально глядя на своего нападавшего. А потом, когда Д'Агоста думал, что он выйдет из сдерживаемого нетерпения, Пендергаст начал говорить с акцентом.

— Там, откуда я родом, не обращаться к кому-либо по его настоящему имени считается невыносимой грубостью, — начал он. — Когда в последний раз мы встретились, вы, по-видимому, не пожелали сообщить свое имя – имя, которое я знаю точно, не Уолдрон. Вы не передумали?

Мужчина посмотрел на него, но не ответил.

— Очень хорошо. Поскольку я ненавижу грубость, я дам вам имя по своему выбору. Я буду называть вас Немо, который, как вам известно, с латинского означает «никто».

Это не вызвало никаких результатов.

— Я не хочу тратить много времени на этот визит, как на своем последнем, господин Немо. Так что давайте будем краткими. Ты скажешь, кто нанял тебя?

Молчание.

— Вы согласны рассказать мне, почему вы были наняты или какова цель этой странной ловушки?

Молчание.

— Если вы не хотите давать имена, можете ли вы хотя бы сказать мне, каков был ожидаемый результат всего этого?

Молчание.

Пендергаст небрежно осмотрел свои золотые часы.

— Я держу ключ от того, будете ли вы судится в государственном или федеральном суде. Разговаривая или не разговаривая со мной, вы можете выбирать между островом Райкерс или административным максимальном сооружении Флоренции в Колорадо. Райкерс - это ад на земле. Административное максимальное сооружение Флоренция - это ад, который даже Данте не мог себе представить. — Он пристально всмотрелся в мужчину с необычайной силой. — Мебель в каждой камере выполнена из залитого бетона. Душ находится на таймере. Он работает три раза в неделю, в пять утра, ровно на три минуты. Из окна вы видите только цемент и небо. Вы получаете один час упражнений в день в бетонной яме. Административное максимальное сооружение Флоренция имеет четырнадцать сотен стальных дверей с дистанционным управлением и окружена нажимными подушками и множеством колец из двенадцатифутовых заборов из проволочной сетки. Там ваше существование исчезнет из скрижалей истории. Если вы сейчас не поговорите со мной, вы действительно станете «никем».

Пендергаст замолчал. Мужчина переместился на своем месте. Д'Агоста, глядя сквозь стекло в одну сторону, теперь был уверен, что парень сумасшедший. Ни один здравомыслящий человек не смог бы сопротивляться этой линии допроса.

— В Административном максимальное сооружении Флоренции нет лилий, — тихо сказал Пендергаст.

Д'Агоста обменялся озадаченным взглядом со Шпандау.

— Лилии, — медленно произнес мужчина, словно пробуя слово.

— Да. Лилии. Такой прекрасный цветок, как вы думаете? С таким тонким, изысканным ароматом.

Мужчина наклонился вперед. Пендергаст наконец привлек его внимание.

— Но тогда, запах исчез, не так ли?

Казалось, человек напрягся. Он медленно покачал головой, из стороны в сторону.

— Нет, я ошибаюсь. Лилии все еще там; Вы сказали, так же. Но с ними что-то не так. Они ушли.

— Они воняют, — пробормотал мужчина.

— Да, — сказал Пендергаст, его голос был странным сочетанием сочувствия и насмешки. — Ничто не пахнет хуже, чем гниющий цветок. Какое зловоние это производит!

Пендергаст внезапно поднял голос.

— Вытащите его из моего носа! — закричал мужчина.

— Я не могу этого сделать, — сказал Пендергаст, и голос его резко упал до шепота. — У вас не будет лилий в вашей камере в Административном максимальное сооружении Флоренции. Но вонь останется. И она будет расти по мере роста гнилости. До тебя...