Голубой Лабиринт (ЛП)

Внезапно, с воплем дикого животного, мужчина вскочил со своего стула и пересек стол к Пендергасту, его сжатые руки были похожи на когти, его широко раскрытые глаза горели от ярости, из его рта вылетала пена и слюна. С быстрым уклоном, как тореадор, Пендергаст встал со стула и уклонился от атаки; Оба охранника вышли вперед, Тазерс был наготове, и схватил его. Чтобы покорить его, потребовалось три выстрела. В конце концов он упал через стол, судорожно дергаясь, крошечные пучки дыма, поднимались к микрофону и потолочным светильникам. Пендергаст стоял в стороне, осмотрел человека с клиническим взглядом, затем повернулся и вышел из комнаты.

Мгновение спустя Пендергаст вошел в смотровую комнату, с раздражением скинув кусок пуха с плеча своего костюма.

— Ну, Винсент, — сказал он. — Я не вижу особого смысла в нашем пребывании здесь. Каково ощущение? Боюсь, наш друг, ах, сумасшедший?

— Сумасшедшее дерьмо.

— Спасибо. — Он повернулся к Шпандау. — Еще раз, господин Шпандау, я благодарю вас за неоценимую помощь. Пожалуйста, дайте мне знать, если его бред станет ясным.

Шпандау пожал протянутую руку.

— Я сообщу.

*

Когда они вышли из тюрьмы, Пендергаст достал мобильный телефон и начал набирать номер.

— Я волновался, что нам, возможно, придется возвращаться ночным рейсом в Нью-Йорк, — сказал он. — Но наш друг оказался настолько несчастливым, что мы можем успеть на более ранний рейс. Я просто проверю, если вы не возражаете. Теперь мы больше ничего не получим от него - или, боюсь, никогда.

Д'Агоста глубоко вздохнула.

— Не расскажешь мне, что, черт возьми, там произошло?

— Что вы имеете в виду?

— Все эти сумасшедшие вопросы. О цветах, лилиях. Как ты узнал, что он так отреагирует?

Пендергаст прекратил набирать номер и опустил телефон.

— Это было образованное предположение.

— Да, но как?

Пендергаст ответил сделав паузу. Когда он отвечал, его голос был очень низким.

— Потому что, мой дорогой Винсент, наш заключенный не единственный, кто начал чувствовать запах цветов в последнее время.

32

Пендергаст проскользнул в музыкальную комнату особняка на Риверсайд-драйв так неожиданно, что Констанс, вздрогнув, перестала играть на клавесине. Она остановилась, чтобы посмотреть, как он прошел к буфету, положил на него большую пачку бумаг, достал выпуклый бокал, налил себе значительную дозу абсента, на специальную шумовку положил кубик сахара, растворил его ледяной водой из графина, а потом забрал бумаги и пошел прямо к одному из кожаных кресел.

- Не переставайте играть из-за меня, - сказал он.

Констанс, опешив от его отрывистого тона, продолжила играть сонату Скарлатти. Хотя она могла видеть его только краешком глаза, но почувствовала что-то неладное. Он поспешно глотнул абсент и с грохотом поставил стакан, затем последовала еще значительная порция напитка. Одна нога постукивала по поверхности персидского ковра, неравномерно, вне ритма музыки. Алоиз полистал бумаги, которые, по-видимому, были широким ассортиментом старинных научных трактатов, медицинских журналов, и газетных вырезок – прежде чем отложить их в сторону. На третьем глотке напитка, Констанция перестала играть – это было дьявольски сложное произведение, и требовало абсолютной концентрации – и повернулась к нему лицом.

- Я предполагаю, что поездка в Индио была разочарованием, - сказала она.

Пендергаст, который сейчас смотрел на одну из оформленных голографий, кивнул, не взглянув на нее.

- Мужчина по-прежнему молчал?

- Наоборот, он был очень многословен.

Констанс разгладила свою юбку спереди. - И?

- Это все бред.

- Что он сказал?

- Как я уже сказал, бред.

Констанс сложила руки. - Я хотела бы знать точно, что он сказал.

Пендергаст повернулся к ней, его светлые глаза сузились. - Вы сегодня слишком настойчивы.

Констанс ждала.

- Мужчина говорил о цветах.

- Не о лилиях ли, случайно?

Он ответил с сомнением в голосе. - Да. Как я уже неоднократно говорил, это бессмысленный бред.

Констанс снова промолчала. Оба сохраняли тишину несколько минут. Пендергаст продолжал играть своим стаканом, допил его, встал и вернулся к буфету. И опять потянулся за бутылкой абсента.

- Алоиз, - начала она. - Человек мог сказать глупость, но это был не бессмысленный бред.

Игнорируя ее, Пендергаст начал подготовку второй порции напитка.

- Мне надо поговорить с вами – по очень деликатному делу.

- Хорошо, прошу, говорите, я слушаю, - сказал Пендергаст, наливая абсент в нижнюю часть бокала, и поместил шумовку сверху.

- Где этот чертов сахар? - бормотал он про себя.

- Я изучаю историю вашей семьи. Вчера во время нашей встречи в оружейной комнате было произнесено имя доктора Эвенса Паджетта. Вы знакомы с этим именем?

Пендергаст положил кубик сахара и начал растворять его ледяной водой. - Я не люблю драмы. Выкладывайте.

- Жена доктора Паджетта была отравлена эликсиром вашего пра-пра-прадеда. Человек в тюрьме Индио страдает от тех же симптомов, что и жена Паджетта – и, как и все остальные, кто принял патентованное лекарство Иезекии.

Пендергаст схватил стакан абсента и сделал большой глоток.