Голубой Лабиринт (ЛП)

Пендергаст помедлил. - Я возвращаюсь в Нью-Йорк. Можете организовать для меня получение его фотографий, отпечатков пальцев, ДНК и медицинского заключения врача?

- Конечно.

- Вы мне очень помогли, - он помолчал. - Скажите мне, мистер Спандау – вы ценитель вина, не так ли?

Мужчина посмотрел на агента со скрытым удивлением. - Что заставило вас сказать это?

- Брошюра с подробным описанием фьючерсов Бордо на вашем рабочем столе, которую я вчера заметил.

Спандау замялся. - Я небольшой поклонник, признаюсь.

- Значит вы знакомы с Шато Пишон Лонгвиль Комтесс де Лаланд.

- Конечно.

- Вам нравится?

- Я никогда не дегустировал его, - Спандау покачал головой. – И не смогу на офицерскую зарплату.

- Жаль. Просто так получилось, что сегодня утром мне удалось раздобыть экземпляр урожая 2000 года. Отличный год, вполне уже можно пить. Я договорился, что он будет доставлен к вам домой.

Спандау нахмурился. - Я не понимаю.

- Я воспринял бы это как большую личную услугу, если вы смогли бы позвонить мне сразу же, как только наш друг начнет говорить. Все это ради благой цели – раскрытия этого дела.

Спандау выслушивал это в тишине.

- И если бы вы смогли сделать запись, что он скажет – официально, конечно – это было бы просто вишенкой на торте. Возможно, это могло бы помочь. Вот моя визитка.

Спандау помолчал еще одно момент. А затем улыбка распространилась по его обычно бесстрастному лицу. - Агент Пендергаст, - сказал он, - я уверен, для меня это будет честью.

25

Покидая тюрьму, Пендергаст направился на юг от Индио. Уже был поздний день, когда он свернул с главной дороги на своем авто и припарковался под жестоким хребтом холмов Скэррит.

Он взобрался на гребень и посмотрел на восток. Между ним и мертвым берегом Солтон-Си лежал Фонтенбло, его безвкусные и рваные линии затмевались холодной гладью. Все было по-прежнему. От горизонта до горизонта, простираясь до бесконечности, не было ни малейших признаков жизни. За компанию с агентом был только слабый стон ветра.

Теперь Пендергаст посмотрел севернее, следуя за пробитой дорогой, которая вела к шахте «Золотой паук». Плохо замаскированные следы шин, которые он отметил накануне исчезли, не оставив и следа, виднелась только явно ненарушенная корка соли.

Он прошел по противоположной стороне предгорья и приблизился к курорту, также как он сделал прошлой ночью. Когда он шел, его туфли поднимали столбы соленой пыли. И пока не было никаких следов его прогулки с предыдущего вечера – ступеньки, ведущие к веранде, и сама веранда, казалось, пролежали нетронутыми на протяжении десятилетий.

Он повернул от Солтон Фонтенбло и прошел полмили севернее к главному входу шахты «Золотой паук». Ее древняя дверь была наполовину зарыта в намытую соль. Миниатюрные соляные дюны, образованные пылевыми смерчами, были разбросаны вдоль пробитой подъездной дороги. В то время как он появился из-за хребта: соляная корка, казалась нетронутой.

Пендергаст тщательно обследовал вход с разных углов, пройдя сначала здесь, потом там, изредка останавливаясь, чтобы посмотреть оценивающим взглядом. И тогда он опустился на колени и очень внимательно осмотрел корку под ногами, вынув крошечный венчик из кармана его пиджака и очищая поверхность – нежно, мягко – постепенно обнажая светлую соль внизу. И теперь он, наконец, увидел слабые следы активности, так умело стертые, что не было никакой возможности расшифровать или собрать какую-либо информацию с них. Он долго их разглядывал, поражаясь такой очевидной попытке сокрытия отпечатков, прежде чем снова встать.

Ветер плакал и стонал, шевеля его волосы и теребя лацканы пиджака. На короткие мгновения сухой воздух был тронут приятным ароматом лилий.

Отвернувшись от шахты, Пендергаст продолжил свой путь на север, пройдя две мили до окраины города-призрака Солтон Палмз. Он выглядел так же, как это было накануне: разбитые фонари, разрушенные дома, зияющие провалами окон, ржавые поилки для птиц, пустые бассейны. Но слепленной лачуги с рубероидом крышей, что стояла на южной окраине города, не было.

Пендергаст подошел к тому месту, где она была – там, как раз накануне, он постучал в примитивную дверь и разговаривал с Кьюитом. Теперь там не было ничего, кроме грязи и пятен высушенной травы.

Как будто все – отель, шахта – были здесь непосещаемыми и нетронутыми, в течение многих лет. Как если бы старик и его никчемные вещи никогда не существовали.

Казалось, что это все было сном.

На мгновение Пендергаст покачнулся, пустяковая неустойчивость из-за беспокойных и резких порывов ветра по его ногам. Затем он повернул на юг и начал спускаться вниз через соль, пыль и песок к его арендованной машине.

26

- Да, - сказал младший куратор. - Конечно, я помню его. Он работал с Марсала, может быть, два месяца назад. Он и Марсала казались приятелями, что было довольно необычно.

- Тот парень на экране похож на него? - спросил Бономо.

- Почти в точности. Кроме... - куратор присмотрелся к экрану ноутбука. – Мне кажется, что его лоб был немного шире. Шире висков, пожалуй.

Бономо совершил волшебство с его программой проектирования личности. – Вот так?