Голубой горизонт

В ручьях и реках, которые они пересекали, была вода, но травы в вельде не было. Проехали пятьдесят, потом сто лиг без пастбищ. В более крупных реках встречались водные растения и стебли лилий под поверхностью. Солдаты входили в воду, штыками нарезали растения и кормили лошадей. В одной узкой долине с крутыми стенами не вся листва на деревьях оказалась съеденной. Они карабкались на деревья и срубали ветви с листвой, которые сами не обломились под тяжестью саранчи. Лошади жадно поедали зеленую листву, но это не был их обычный корм, и они мало что получали от него.

К тому времени у всех лошадей были заметны признаки истощения, но решимость не оставила Котса. Он вел свой отряд по опустошенной местности. Лошади так ослабели, что всадники на всех подъемах вынуждены были спешиваться, чтобы беречь силы животных.

Люди тоже голодали. Дичь исчезла вместе с травой. Некогда кишевший жизнью вельд превратился в пустыню. Съели остатки продовольствия из кожаных мешков и перешли на падалицу, какую удавалось отыскать в загубленном вельде.

Ксиа камнем из пращи убивал синеголовых ящериц, живших среди камней с незапамятных времен; раскапывали норы кротов и полевых крыс, питавшихся уцелевшими корнями. Добычу жарили, не снимая шкуру и не свежуя – ведь это означало бы потерю бесценной пищи. Тушки целиком бросали на уголья и ждали, пока шерсть выгорит, кожа почернеет и тушка раскроется. Потом руками хватали полусырое мясо с мелкими костями. Отброшенные кости, как гиена, пожирал Ксиа.

Он обнаружил сокровище – покинутое гнездо страуса. В углублении на земле лежали семь яиц цвета слоновой кости. Каждое размером почти с голову самого Ксиа. Бушмен возбужденно запрыгал у гнезда.

– Еще одно сокровище, которое нашел для вас мудрый Ксиа. Страус – мой тотем, и он оставил это для нас. – Ксиа менял тотемы с такой же легкостью, с какой брал бы новую женщину. – Без Ксиа вы давно бы умерли с голоду.

Он выбрал одно из яиц, поставил его вертикально на землю, потом обернул тетиву лука вокруг древка стрелы. Острие стрелы он приставил к верхушке яйца. И принялся быстро тянуть тетиву туда-сюда, быстро вращая при этом стрелу. Острие аккуратно разрезало толстую скорлупу. Когда скорлупа лопнула, зашипел выходящий газ и из яйца в воздух поднялся желтый фонтан, как шампанское из бутылки, которую сильно встряхнули. Ксиа припал ртом к отверстию яйца и принялся сосать содержимое.

Окружающие с тревожными возгласами отскочили: до них донесся отвратительный запах.

– Клянусь матерью бешеной собаки! – воскликнул Котс. – Эта штука протухла.

Ксиа от удовольствия выкатил глаза, но не отрывался от яйца, чтобы желтая жидкость не пролилась на землю и не пропала. Он жадно глотал ее.

– Эти яйца после сезона спаривания полгода пролежали здесь на солнце. Они так протухли, что отравят и гиену.

Удеман подавился и отвернулся. Сидя у гнезда, Ксиа выпил два яйца подряд; он только рыгал и довольно смеялся. Затем сложил оставшиеся яйца в кожаный мешок. Надел мешок на плечо и снова пошел по следу каравана Джима Кортни.

С каждым днем люди и лошади все больше худели и слабели. Только Ксиа оставался полным, и его кожа сияла здоровьем и жизнью. Тухлые страусиные яйца, совиные объедки, помет львов и шакалов, горькие корни и травы, личинки мясных мух и ос – только его желудок был способен переварить эту пищу.

Отряд устало поднялся на очередной лишенный растительности хребет и увидел остатки еще одного лагеря Кортни. Но этот лагерь отличался от сотни других, найденных ранее. Фургоны стояли достаточно долго, чтобы можно было построить хижины из веток и травы и установить стойки для копчения мяса над кострами, от которых теперь осталась только черная зола, большую часть которой разнес ветер.

– Здесь Сомойя убил своего первого слона, – объявил Ксиа, бросив беглый взгляд на покинутый лагерь.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Котс, с трудом спешиваясь. Он стоял, прижимая кулаки к ноющей спине, и смотрел по сторонам.

– Знаю, потому что я умен, а ты глуп, – ответил Ксиа на языке своего племени.

– Никакой обезьяньей болтовни! – рявкнул Котс. Но он слишком устал, чтобы ударить бушмена. – Отвечай прямо!

– На этих стойках закоптили гору мяса, а эти кости – бабки слона: из них варили похлебку. – Он поднял с травы кость. К ней еще крепилось несколько обрывков сухожилий, и Ксиа пожевал их, потом продолжил: – Остальные кости найду поблизости.

Он исчез, как клок желтого дыма: эта его способность не переставала удивлять Котса. Только стоял прямо перед тобой, а в следующее мгновение исчез. Котс опустился на землю в скудной тени голого дерева. Ждать долго не пришлось: Ксиа появился снова, так же неожиданно, как исчез, с большой бедренной костью взрослого слона.

– Большой слон! – подтвердил он. – Сомойя стал великим охотником, как и его отец. Он срезал бивни с черепа. По отверстиям в челюсти я могу сказать, что каждый бивень длиной в двух человек, одного на плечах другого. И толщиной они в мою грудь.

И он раздул грудь, иллюстрируя свои слова.

Котса эта тема не заинтересовала. Кивком он показал на заброшенные хижины.