Головоломка

Энергия плескалась через край. Если вы когда-нибудь видели кошку, приготовившуюся к прыжку на ничего не подозревающую жертву, — то именно это сейчас и происходило со мной. Я неподвижен, как скала, но страшная сила, которую ничем нельзя было остановить, быстро росла во мне, захватывая все мое тело и наполняя каждую его клетку. Я был как туго натянутая тетива лука, которую вот-вот отпустят.

Я охотник. Я — тот, кто принесет дракону гибель. Я — карающий бич злых сил. В моей руке смерть.

— Сейчас! — завопил я.

Быстрый прыжок вперед.

Я вонзил ассегай в левый бок дракона. Зеленая кровь хлынула на яркий металл. Горячая дымящаяся кровь, кипящая и брызжущая из-под холодного широкого наконечника. Острое оружие прошло через кожистую перепонку крыла, вонзившись глубоко в бок дракона. Все глубже, глубже и глубже. Изо всей моей только что обретенной силы я проткнул дракона насквозь, и ассегай вонзился в землю. Он застрял. Что есть мочи я старался удержать его, жилы напряглись на руках, мои молодые мускулы превратились в узлы. Что-то черное текло из открытой раны, шипело и лилось мне на руки. Я продолжал удерживать копье. Пульсировавшая из раны зеленая кровь становилась все темнее.

— Попался! Эй, я пронзил его!

Мои собственные слова напутали меня.

Ужасный зверь был пришпилен к земле.

Дракон взревел от ужаса. Он завертел головой. Рот его был широко открыт.

Хассан прыгнул.

Хассан.

Хассан спас мне жизнь.

Ликующий победный крик. Его копье пронзило правый бок. Прошло через драконово крыло, через брюхо под крылом и вонзилось в землю, пригвоздив мерзкое существо с другой стороны.

Мы поймали его в ловушку.

Дракон, рыча, поднял голову. Хвост бил направо и налево, колотя по кустам и вырывая молодые деревья с корнями. Когти скребли прелую листву на земле. Он пинался, он сопротивлялся, он оскаливал зубы. Он боролся изо всех сил, выгибая тело во все стороны, пытаясь освободиться. Длинная шея изгибалась дугой. Огромные ноздри расширялись, выпуская обжигающие струи. Ноги дергались. Спина выгибалась. Зубы скрежетали. Глаза сверкали злобой и ненавистью.

Дракон силен. О да, он был очень силен. Он яростно рычал на нас, стараясь освободиться. Поворачивая голову, он пытался ухватить нас продолговатыми челюстями. Но мы оба были слишком далеко, даже для его жилистой змееподобной шеи. Он хватал зубами только воздух. И он не мог пыхнуть в нас огнем, потому что тогда бы он поджег собственные крылья, свое собственное тело.

Но мы тоже ничего не могли сделать.

Мы тоже оказались в ловушке.

Мои руки уже болели от напряжения. Я смог бы продержаться еще чуть-чуть, моя хватка ослабевала. Мы не могли убить монстра, а если мы выдернем ассегаи для нового отчаянного удара, то тут же будем растоптаны или изувечены до смерти, не успев даже поднять копья. Мы нуждались в помощи, иначе мы, охотники, были обречены.

В этот момент из пещеры выбежала Джорджия.

— У меня за поясом! — закричал я ей. — Быстро!

Я повернул копье в ране, заставив дракона поднять голову и зарычать от боли.

Джорджия перебежала под огромной пастью на мою сторону, выхватила рог единорога из-под моего пояса и пырнула под горло дракона. Когда он опустил голову, чтобы схватить ее, его грудь приподнялась. Самая уязвимая часть дракона оказалась ничем не защищенной. Джорджия вонзила рог единорога как меч в грудь дракона, глубоко, глубоко, в самое сердце. Изумрудный поток крови хлынула из раны. Дракон испустил вопль предсмертной агонии. Рябь прошла по хребту у него на спине.

— Ну давайте! — закричала Джорджия. — Пошли отсюда!

Мы с Хассом выдернули ассегай и бросились наутек. Пока мы пытались ускользнуть, из ноздрей дракона неожиданно вырвалось пламя. Его обжигающее дыхание подожгло подлесок. Длинные свирепые языки белого, красного и желтого пламени лизали листья и ветки. Даже когда дракон упал на бок, горячие жгучие струи продолжали литься из его пасти. Лианы скукожились от жара, кусты загорелись, кора деревьев обуглилась, листья стали пеплом.

— Он пышет! — закричал Хасс, будто мы сами этого не видели. — Назад, назад!

Мы разбежались в разные стороны и стали наблюдать с безопасного расстояния.

Зверь вовсе не пытался сжечь нас. Он просто испускал дух. Если бы он был человеком, он бы плакал, или молился богам, или проклинал врагов. Он был драконом, и поэтому он плевался огнем. Листва горела недолго. Все-таки в тропическом лесу листья слишком влажные и губчатые. А дракон, казалось, уже боролся за каждый вздох. Его глотка сжималась.