Голоса трех миров

На второй прогулке я с Лари познакомился. Иду по Горбатому, названию удивляюсь — никакого горба ведь на нем нет, ровный переулок, — иду и вижу: «Бюро вакансий для служащих», и стрелка в арку показывает. Я вошел, просто так, из интереса. Посмотреть, кем кто работает, и, может, кого увидать. Ты же знаешь, в ЗОДе вообще никаких младших нет, только в ЗиНе, говорят, встречаются, если их старшие туда затащат, а так все животные — виртуальные. Ну мне интересно было на живых посмотреть. Нашел нужную дверь, вхожу, сидит попугай на спинке кресла и смотрит на меня, будто чучело. Потом подмигнул мне, как он один умеет, и говорит: «Ну что, примат, дозрел? Пришел на работу устраиваться?» Я просто онемел от такой наглости. А он: «Хочешь, мойщиком окон устрою? Хвост ты уже обломил, мешаться не будет». Я не сразу даже въехал, что он издевается, все серьезно так говорит. Потом мы с ним подружились, он меня с Рутой познакомил, потом с Серегой, а уж потом с Виктором. С Мелей я позже всех познакомился и вообще в Мире Разума. Все они меня многому научили. И приключений у меня тогда было не счесть. И ел я тогда такую вкуснотищу. Мама каждый вечер настоящие блины пекла, это я тебе скажу, Барди, полный отпад. — Андрей поперхнулся слюной и закашлялся. Но быстро опять заговорил: — Когда отец работу нашел, мы опять все вернулись в Мир Разума. И чувствую я — не катит, не по кайфу мне все, ну, значит, не нравится. И знаешь почему? Ненастоящее! И мама с тех пор ни разу блинов не пекла. И ни одной живой собаки вокруг. Стал я тогда по виртуальным лесам, полям, горам и морям путешествовать. Ну хоть как–то похоже. Только все равно не то. Даже с реальной прогулкой по городу не сравнить. И захотелось мне тогда в лес настоящий попасть и еще, чтобы у меня дома собака жила, как Рута у Мели с Виктором. Только я тогда вообще хотел бессловесного, чтобы совсем все по–дикому. Даже язык их выучил. Виктор и Лари мне помогли, к которым я лишь изредка выбегал на полчасика — родители бдили, боялись, что я натуропатом заделаюсь. Только что толку от знания языка дикарей, если я лишь по виртуальному лесу гулял. А там и звери не звери, и даже ходить по настоящему лесу не научишься. Я это сегодня очень хорошо почувствовал. Ведь в Мире Разума главное что — полная безопасность. Это, правда, у нас вроде бы везде и повсюду, но на самом–то деле только в Мире Разума. По–моему, его для этого и придумали. Что хочешь с тобой там случится, а на самом деле

даже иголочкой не кольнут, я экстремалов в расчет не беру. Правда, и здесь тоже убивать запрещено, даже инъекции и то без иглы через кожу делают, но…

— А мне прямо иглой, — прервал Барди.

— Это у вас в поселке?

— Да в ветлечебнице прививки, но и здесь тоже хотели.

— Это когда?

— Когда меня из распределителя на флайере увезли. Я притворился, что выпил снотворное, которое они мне в плошку с водой подсыпали, и они меня так и унесли. Потом в багажник бросили, потом мы прилетели куда–то, и там меня положили на стол в операционную, и какой–то Афтандил…

— Афтандил?! Я о нем слышал от Виктора. Ты же был в накопителе! Как ты сбежал? Они с тобой ничего там не делали?

— Хотели, но не успели. А что — я не знаю, потому что сбежал. И еще я там видел очень странных собак. Пахнут и выглядят, как бессловесные псы, а ведут себя, как щенки.

— Тебя бы тоже таким сделали, если бы ты не убежал. В накопителе все такие. Нейтрализация бессловесных. Зато, говорят, они счастливы.

— Я бы не захотел.

— Их и не спрашивали. Они ж бессловесные. Но погоди, Барди, значит, тебя вытащили из распределителя через окно?

— Зачем через окно, через дверь. Нику служитель помогал, он дверь и отпер.

— Ты знаешь всех, кто тебя похищал?

— Да.

— Ты узнаешь их?

— Да.

— Все! Мы спасем Виктора, Руту, тебя и всех. Надо только отсюда выбраться. У-у, черт, эти добровольные охотники…

Андрей готов был прямо сейчас броситься с Барди назад в город, да как из леса выбраться? Часа два назад Барди на разведку ходил. Принес совсем неутешительные сведения. Мужики с ружьями разбили лагерь на опушке, а сами растянулись цепью и вошли в лес. Добра от них ждать не приходится, они на бешеного дикаря и маньяка–убийцу пришли охотиться. С такими не договоришься. Влепят пулю — и весь разговор, так что Барди прав, надо пересидеть их «охоту» в убежище.

— Дюша, — вывел Андрея из задумчивости тихий оклик Барди.

— Что?

— А у Лари говорилка где? Под перьями?

— Ему не нужна. И Сереге не нужна. Некоторые птицы — попугаи, сороки, вороны, скворцы — и без говорилки разговаривают. Им только так же, как всем, при рождении речевой центр стимулируют. Ну, как тебе. Вживят речевой стимулятор — и все.

— Дюша, а ты его видел?

— Кого?

— Речевой стимулятор.

— Видел. Даже в руках держал. Виктор показывал. Тонкая такая иголочка.

— Дюша, а почему стимулируют тоже не всех?

На пару минут в темноте воцарилось молчание. Андрей не знал, как ему отвечать, слишком сложный вопрос задал Барди. Но ведь он сам предлагал спрашивать.