Голоса трех миров

Так вот, мне в Мире Разума тоже сначала понравилось, ну, когда я только в школу пошел, да и до этого тоже ничего. Было весело. Но, наверное, я в деда по маме пошел. Он одним из первых экстремалов был, где–то и сгинул там за границами доступа. И отец тоже ведь не такой, как все. Это с меня он требует, чтобы я себя вел как полагается. А он–то сам, когда в школе был, такое выкидывал. Тогда'амебоидная форма в моде была. Все школьники растекались по партам разноцветными лужами, а батя мой синим сперматозоидом по тогдашней ШиЗе летал, мне его кореш как–то рассказывал. Сейчас мода другая пошла — все в своем виде живут, надоело разноцветными амебами, только все равно ненастоящие и не похожи даже. Я сначала за отцом, за мамой, за Ленкой, сестрой моей, стал замечать, что они в Мире Разума вроде как глаже, совершеннее, чем за завтраком, обедом и ужином смотрятся. И понял, что они себя чуть–чуть лучше там делают, чем есть на самом деле. Сначала я думал, что это наше фамильное, но потом Мелю встретил в доме у Лари, ну, уже в Мире Рук, не виртуальную, а как мы сейчас здесь, и не сразу узнал даже. Тогда и догадался, что все лучше, чем есть, казаться хотят. Но мне все равно люди и животные из мяса и костей больше нравятся. Знаешь, у всех виртуалов глаз нет. Посмотришь в них, а там пустота, картинка — и все.

Вот поэтому я многое не как все делаю. То есть сначала–то я об этом даже не думал. Само как–то стало получаться, а потом случилось одно происшествие. Все началось с того, что отец мой работу тогда потерял. Компания «потрошителей» распатронила банк со счетами отцовской фирмы, и фирма лопнула. Все без работы остались, и отец. А единиц он еще скопить не успел, вот мы и выскочили всей семьей из Мира Разума. Только мне и сестре родители оставили ограниченный доступ, чтобы мы школу не бросили. Почти все, что отец тогда в Мире Рук зарабатывал, уходило на школу да на еду. Вот тогда–то я настоящего и хлебнул, и за это тем ворам спасибо.

Понимаешь, я в школу тогда только на четыре часа в день в Мир Разума уходил, ну еще пара часов на завтрак, обед и ужин, физические упражнения — максимум полчаса, тренажер–симулятор у нас дома стоит, как у всех. А остальное время — семнадцать с половиной часов — что делать? Спать? Свободный вход в ЗОД мне тогда был заказан. Вот и стал я по улицам города гулять, у нас таких называют «прогульщики». И знаешь, на самом деле в другой мир попал. Идешь по улице безо всякой зодовскОй суеты. И столько там всего необычного. Дома стоят старые на некоторых улочках — на Кленовой, например, или в том же Горбатом. Кривые какие–то, с дырками на штукатурке, кирпичи оттуда выглядывают, известка сыплется струйками, в трещинах настоящие паучки живут. Рамы даже еще деревянные кое–где, а мне они почему–то красивее кажутся любого виртуального здания. И на улочках тех никого. Только служащие иногда да редкие «прогульщики», такие же, как и я. Обычно это натуропаты, либо в Парк идут, либо из Парка. Я тоже в Парк ходил. Да я весь город тогда исходил — и Парк, и улицы, я его как свои пять пальцев теперь знаю.