Голодный город. Как еда определяет нашу жизнь

Пристрастие утопийцев к растениеводству этим не ограничивалось. Детей с малых лет обучали искусству земледелия, и все граждане — мужчины, женщины и дети — по очереди трудились на полях: каждый из них за всю жизнь должен был отработать таким образом по два года. Те, кому это дело нравилось (а таких было немало), могли в добровольном порядке проводить там и больше времени. Вся земля и собственность находились в общем владении, а рабочий день в Утопии длился всего шесть часов, так что у граждан оставалась масса времени для других занятий. Местные коммуны были очень сплоченными, и все семьи регулярно собирались для совместных трапез в общественных залах, где взрослые и дети сидели за одним столом.

Строгая трудовая этика и почти монастырские застольные обычаи свидетельствуют о несомненном влиянии монашеского уклада на социальное устройство Утопии. Однако Мор был не только глубоко верующим человеком, но и гуманистом, так что его утопийцы обожали шутить и считали, что «сама природа предписывает нам приятную жизнь, то есть наслаждение как конечную цель всех наших действий»¹¹. Стиль Мора — чередование иронии, юмора и серьезности — отчасти был мерой самозащиты. Он отлично понимал, что для приближенного Генриха VIII сомнения в существующем порядке вещей могут обернуться внезапным и резким уменьшением продолжительности жизни. И тем не менее в своей «Утопии» он не только смело критикует несправедливости своего времени, но и рисует картину более совершенного общества — солидарного, терпимого, коммунистического в самом широком смысле этого слова, — которая повлияла на все последующие утопические концепции.

ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ

Один из самых интригующих аспектов утопизма — неизменность рассматриваемых им проблем. Земля и сельское хозяйство, город и деревня, работа и досуг — из этих базовых элементов строятся все умозрительные общества. Впрочем, есть одна разновидность утопий, в которой их нет, — это мифический потерянный рай, под разными названиями (Аркадия, Эдем, сад Гесперид) присутствующий в традиции трех авраамических религий и предшествующих им древних цивилизаций. В качестве среды обитания человека идиллический и изобильный сад явно не относится к нашему миру: это мечта о жизни, освобожденной от нужды и труда. Одним словом, это видение рая, который человек надеется когда-нибудь себе вернуть.

Тот факт, что мифическая хронология утопизма начинается с сада и им же заканчивается, очень многое говорит нам о городской цивилизации. В лучшем случае она всегда рассматривалась как компромиссное решение.

Конфликт между абстрактным совершенством и несовершенной действительностью служит основой для любого утопического проекта. Даже Платон, никогда не проявлявший особого интереса к повседневным нуждам, разделил свой идеальный полис на городскую и сельскую части, чтобы у каждого гражданина было по два участка земли — один в городе, другой в деревне. Хотя ни он, ни Аристотель не уделяли особого внимания крестьянам (их идеальные города, как и реальный город, в котором они жили, кормили рабы), обоих философов заботил вопрос о самодостаточности полиса. Именно с этих позиций Аристотель критиковал государство Платона за чрезмерную величину: «для указанной массы населения потребуется территория Вавилонии или какая-нибудь другая огромных размеров»¹². При этом не стоит думать, что Аристотель ополчается тут на лентяев: напротив, как и Платон, он считал, что в идеальном обществе граждане — но только они — должны быть освобождены от бремени труда, чтобы проводить жизнь в размышлениях¹³.