Голод

– Важно, чтобы ветер дул нам в лицо, – сказала я вам. – Тогда мы учуем животных, в животе у нас будет еда, и мы насолим мяса на зиму.

Ты послюнявил пальчик, поднял его и указал на дальний край поляны. Там мы и построили свою засаду, высоко над землей. Спрятавшись за стволами елей, хвойными ветками и сучьями, мы сколотили наш замок во имя еды и спасения. Здесь мы обеспечим себе выживание. Туне Амалия собирала лисички, грибы-зонтики и созревшие ягоды, пока мы с тобой строили. Каждый раз мы пробирались к месту новым путем, чтобы не вытоптать тропинку – эта земля нам не принадлежала. Я ощущала, как сердце уже почти не помещается в груди, так выросла ваша сестричка, все чаще мне приходилось останавливаться и отдыхать, глядя на вас среди стволов. Вы крались, как лесные звери, собирались ягоды и плескались босыми ногами в лесном озерце с кувшинками.

И вот вышка была готова. Монумент нашему желанию выжить. В тот день воздух был неподвижный, холодный. От холода у меня покалывало в кончиках пальцев и мочках ушей, осенний холод преследовал нас, словно интересуясь, чем мы заняты. Замерзшая влага на ступеньках. Гордая высота и запах свежеспиленного дерева. Мы залезли наверх и огляделись. Наверху – странноватый шалаш, перед ним площадка вроде балкончика, а потом крыша и стены для защиты от непогоды, без окон, лишь с узкими щелями вроде бойниц. Мы сели на площадке, скрытые ветвями и кустами. Туне Амалия залезла в шалаш и стала выглядывать в щель, прижимая к себе Беатрис. Ты сидел рядом со мной, Руар, до того маленький, что я по-прежнему смотрела на тебя сверху вниз: жестяная кружка в руке, лохматые непокорные волосы, шапка на коленях. Так мы сидели и ждали. Я прислонилась спиной к тому, что когда-то было грубым стволом дерева, но превратилось в доску, вдыхала запах смолы и прислушивалась к лесу, держа на коленях ружье. Ярко оранжевый кленовый лист коснулся моей руки, и тут же улетел, подхваченный осенними ветрами. Именно так я сама пришла через горы, с Армудом и с тобой. Может быть, и этот лист тоже добрался до своего места – никогда не знаешь.

Наш первый трофей добыл ты, Руар, хотя тебе едва исполнилось семь лет. Когда уже почти стемнело, появился он – злой и готовый к бою. Ты заметил голову с черно-белыми полосами, показал рукой, чтобы я сидела тихо, взял у меня ружье, прицелился и выстрелил. По пути домой я несла оружие и Туне Амалию, а ты – убитого барсука. Принесет ли он с собой болезни, которые поселятся в нашем доме, отнимая у нас наше последнее достояние – здоровье? Я тщательно осмотрела шкуру, но никаких пятен не нашла. Барсук был здоров. Но даже если бы и нет – выбора не было. Мы аккуратно освежевали животное, чтобы ты мог потом сделать из него шапку. Потом отметили удачу, выпив брусничного соку, пока в котле варилась вместе с травами еда – так долго, как следовало когда-то варить медвежатину. Напиток имел горьковатый привкус, но какое это имело значение? У нас есть еда, которой хватит надолго! На следующий день ты сделал из барсучьей головы студень – мы ели его целую неделю, экономя каждый кусок. Туне Амалия солила мясо, готовя к длительному хранению, а я приправила небольшой кусок майораном и можжевельником, а потом обжарила и долго варила. Ты тщательно собирал каждую ложку прекрасного жира, всплывавшего на поверхность. Вечером мы красиво сервировали тушеную барсучатину с горохом и капустой и поставили на стол.

– На вкус как баранина, – задумчиво сказал ты.

Туне Амалия согласилась. Баранину вы никогда в жизни не пробовали. Мне же было не до сравнения.

На следующее утро, когда я проснулась, тебя не было, и во второй половине дня ты появился, неся убитую белку. В твоем упрямстве мне чудились отголоски Армуда, словно он прододлжал жить в твоих зрачках. Я стала слишком неповоротлива, чтобы подниматься на башню, так что ты уходил за озеро один, неся ружье, которое было больше тебя. Много часов подряд ты проводил в ожидании зверя, который спасет наши жизни. Возможно, это было бегство. Хотя меня не было рядом, я буквально видела, как ты сидишь один на площадке башни. Как ты вырубаешь мелкий кустарник, прежде чем идти домой, чтобы поляна не заросла, как оглядываешь лес, поляну и озеро, в котором заснули кувшинки. Твои мокрые ноги и покрасневший нос. Медленно опускались снежинки, холодя твое тоненькое тельце. А тот, кого ты называл отцом, так и лежал под могильным камнем. О, Руар, весь в синяках от ружья, которое ты волочил за собой через лес, ты все равно был полон воли и радости. К тому времени, как закончились патроны, ты обеспечил нас запасами на всю жиму.