Голод

Как раз в тот момент, когда я отпустила дверь и она стала закрываться, мой взгляд упал на тебя, Руар. Щели, которая образовалась во мне, в тебе не было. Ты не видел у нее на лбу звезды и месяца, расплавленный свинец не изводил тебя изнутри. Ты видел только Бриккен. Твои глаза блестели, когда ты следил за ее движениями, когда она выпрямилась над тазом для стирки и положила руки на живот. Она посмотрела на тебя, а ты улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ – губами, которые я получила от матери и много лет назад передала ей. Над ее глазами изогнулись брови Армуда – эти заботливые глаза, сиявшие мне навстречу над скулами, покрытыми веснушками.

Дверь не захлопнулась за мной, а осторожно примкнула к косяку. Вы разговаривали между собой там, внутри, а я вцепилась в свою корзину для дров, стоя на крыльце, ища выхода, ловя ртом воздух. Вдохнула кислорода и почувствовала, как глубь леса зовет меня. Дыра в заборе была такого размера, что я могла протиснуться через нее и пойти дальше к вышке. Сколько раз мои дети убегали через эту дыру в заборе.

Звездочка моя.

Я помнила ее смех, улетающий к небесам, помнила ее тельце в руках землевладельца, когда он ударил ее головой о забор. Помню утренний ветерок и ее тяжесть на моих руках, когда я унесла ее прочь из дома. Помню, как сидела у дороги, пытаясь удержать руками свои трясущиеся колени, когда оставила ее. Мою Малышку. Как тревожилась за нее, как тосковала по ней. Как я мечтала, чтобы она вернулась ко мне! Стоя одна во дворе, я смотрела на небо, ища глазами свои звезды, но был день, и они прятались от меня.

Помогите мне, мои звезды!

Лежа под землевладельцем ради вас – давным-давно – я искала глазами те, что светили яркими точками среди других, расплывчатых. Две звезды, не три, которых я сделала своими поверенными, чтобы у вас был дом, где вы могли бы вырасти.

Малышка, подарили ли тебе взбитые сливки на день рождения?

Трава у меня под ногами была мокрая и прохладная. Я забыла надеть обувь.

Ты заметила капельки воды, притавишиеся в листьях манжетки, Малышка? Заметила росу, которой когда-то угощала нас из своих ладоней?

Из других времен у меня в голове отдавались эхом слова Армуда.

Унни, нет смысла переживать попусту.

Я вспомнила, как много лет назад брела по горам, неся тебя на руках, мой мальчик – всего лишь крошечный тючок. Наша семья уже тогда была сплоченной – куда бы ни шел один, за ним следовали другие. Помню, как умер тот, кто стал тебе отцом, помню, как оборвала корни Малышки, и ее уже не было рядом с нами, помню, как перестала вздыматься грудь Туне Амалии и похолодело ее тело. Помню, как однажды я увидела звездопад – он был такой красивый – и загадала два желания: снова увидеть тебя сияющим, Руар, и получить назад мою Малышку. И от души пообещала, что если эти мои желания исполнятся, я больше ничего не буду желать.

Помню и еще кое-что: как ты писался в кровать, когда по ночам к нам являлся землевладелец, хотя тебе уже исполнилось семь лет. Помню, как тебе сполнилось восемь, девять, десять, одиннадцать, помню, как мы с тобой тащили по летнему лугу звериные останки и в ту же ночь носки сапог землевладельца оставляли следы на земле между нами. И еще я подумала о том, как ты смотрел на эту женщину за работой, на выражение ваших глаз – куда бы ни пошел один из вас, второй последует за ним. Вы хотели быть вместе. Ты нашел свою Бриккен, она заботилась о тебе, заставляла тебя сиять. Моя Малышка так близко ко мне, что я могу прикоснуться к ней пальцами, и она счастлива. Исполнились главные желания моей жизни.

Вы оба потеряли все. И однажды я пообещала тебе. Пообещала тебе, пообещала себе.

Все это должно закончиться.

Что бы там ни случилось.

Все останется здесь. Дальше ни шагу.

Тьма обступила нас, но я сказала: «Нет, спасибо, хватит». Не допустить повторения. Мои плечи опустились, ослабла хватка на ручке корзины. В глаза мне попали лучи солнца, я заморгала, стоя на крыльце дома, погрузившись в свои мысли. Я знала, что зерновые уже взошли на полях, а ветер играет в кронах берез у дороги. Так будет всегда, что бы ни случилось с домом, с нами в доме. Я видела ее – незримую нить, связывающую всех нас, и могла защитить нас. Тошнота пронеслась мимо, внутри меня осталась только радость. На ветках трепетали листочки. Тропинку вдалеке я хорошо знала – ее я протоптала сама, когда пришла сюда.