Голая экономика. Разоблачение унылой науки

Здесь обнаруживается важный момент. Если американский доллар слаб, т. е. его можно обменять на меньшее, чем обычно, количество йен или евро, то иностранные товары для американцев становятся дороже. Это касается и отеля в Париже, и сумок от Gucci, и машин «Toyota». Но тут есть некий побочный эффект: во всем остальном мире американские товары начинают казаться менее дорогими. Допустим, компания Ford решила установить на машину «Taurus» в США цену 25 тыс. дол. Если стоимость евро относительно доллара повысилась, т. е. на каждое евро можно купить больше долларов, чем обычно, то для парижских покупателей автомобилей машины «Taurus» дешевеют, хотя Ford все равно получает 25 тыс. дол. за каждую проданную во Франции машину этой марки. Но хорошие новости для компании Ford на этом не заканчиваются. Слабый доллар делает импортные товары более дорогими для американцев. В США цены на машины «Toyota» и «Mercedes» растут с каждым днем, что делает машины «Ford» более дешевыми по сравнению с импортными автомобилями. (Или же Toyota и Mercedes могут снизить цены на свои машины и репатриировать в Японию и Германию меньшие прибыли.) В любом случае Ford получает конкурентное преимущество.

Говоря в целом, слабая валюта хороша для экспортеров и очень плоха для импортеров. В 1992 г., когда доллар был сравнительно слабым, одна из опубликованных в «New York Times» статей начиналась словами: «Падающий доллар отбросил богатейшую экономику мира на самую нижнюю позицию среди промышленно развитых стран» [156]. Сильный доллар производит противоположный эффект. В 2001 г., когда доллар достиг одного из наивысших уровней в своей истории, заголовок статьи в «Wall Street Journal» гласил: «Высокопоставленный сотрудник компании General Motors говорит, что для американских компаний доллар стал слишком дорогим». Оставайтесь со мной, ибо далее будет показано, как обменные курсы дают плохим правительствам еще одну возможность пустить экономику их стран под откос.

Переоцененные валюты. Политика правительства оказывает влияние на обменные курсы. Как любят формулировать проблему экономисты, самым главным является вопрос: «Вводить ли плавающий курс или не вводить?». «Плавающий курс» — всего лишь термин, позволяющий сказать, что стоимости валюты дозволено колебаться в зависимости от действия рыночных сил. Валюты с плавающим курсом, такие как доллар, евро или йена, постоянно меняют свою стоимость по отношению друг к другу в процессе обмена на международном валютном рынке. Банки и брокерские дома ежедневно покупают и продают огромные суммы долларов по тому курсу, который продиктован соотношением спроса и предложения. Сколько йен стоит доллар в любой конкретный момент? Столько, сколько люди готовы заплатить за доллар. В результате цены валют постоянно колеблются; вполне вероятно, что к концу ваших каникул во Франции вы обнаружите, что доллар подорожал по сравнению с началом отпуска. Скачки обменных курсов могут усложнять жизнь компаниям, пытающимся вести бизнес в международных масштабах. Пока это оказалось недостатком, но не фатальным дефектом плавающих курсов.

Но есть страны вроде Аргентины, которую мы выбрали на роль инфляционного мальчиша-плохиша. В смысле монетарной политики Аргентина ведет себя точно так же, как человек, который подставляет вас три раза подряд, а затем пытается уверить в том, что уж в следующий-то раз поведет себя совершенно иначе. Не станет он вести себя иначе, и об этом знают все. Так вот, когда Аргентина, наконец, действительно собралась всерьез бороться с инфляцией, ее центральному банку пришлось сделать нечто поистине радикальное. Что он и сделал. В сущности, центральный банк Аргентины нанял США на роль своего компаньона. В конце 1990-х годов темпы инфляции в Аргентине превышали 1000 % в год. В 1991 г. Аргентина объявила о том, что отказывается от управления своей собственной денежной политикой. Никакой новой эмиссии денег. Вместо этого правительство создало особый инструмент — валютное управление (currency board) [157] — с жесткими правилами, которые должны были гарантировать, что отныне и впредь каждый аргентинский песо будет стоить один доллар США. Для того чтобы сделать это возможным (и внушить доверие миру), новый валютный режим должен был гарантировать обеспеченность каждого находящегося в обращении песо одним долларом США, хранящимся в резерве. Таким образом, в стране дозволялось выпускать новые песо только в том случае, если для их обеспечения в хранилищах появлялись новые доллары. Более того, каждый аргентинский песо должен был конвертироваться в доллар по первому требованию. Собственно говоря, Аргентина учредила своего рода золотой стандарт, в котором функцию золота выполнял доллар США.