Гойда

Василий Сицкий был суров и собран. Вместе с Басмановыми опричники снимали тела и сбрасывали в бурлящий котёл. Многие нашли свою смерть ещё этой ночью – холодное безмолвие навек забрало их души. Иная же участь ждала тех, кому не посчастливилось встретить рассвет, и сейчас были объяты адской агонией. Из бурлящей воды ошпаренные тела выуживались крюками, пронзающими обезображенную плоть, и бросались в снег.

Кожа вздувалась пузырями, сходила сама собой, обнажая кровь и плоть, пышущую жаром. Едва ли можно описать тот звук, что раздирал горла казнённых. Плоть замертво примерзала ко льду. Иоанн с особым чаяньем следил, как поступает Сицкий. Рука его не дрогнула ни на миг, и расправлялся он с изменниками непоколебимой, твёрдой волей. Как последний страждущий вопль стих и эхо его уж смолкло, Алексей кратко хлопнул Сицкого по плечу.

– Славно ты, славно, – молвил Алексей, – не сплоховал.

Василий кивнул, глядя на толпу.

* * *

– От ты, чёрт, бес, – бормотал Грязной, покуда волокли его до опочивальни.

Генрих тихо усмехнулся, открывая дверь ногой. Немец доволок Ваську и сбросил на кровать, да так, что ненароком Грязной ударился башкой об изголовье. Громко шикнул.

– А плевать, – засмеялся Васька, запрокинувши захмелевшую уж головушку свою, – от тебе даже проиграть-то не стыдно!

Генрих усмехнулся себе под нос и, прикрыв дверь, поспешил воротиться к пиру. И в самом деле, нынче гулянка была славная, раздольная. Во дворе шум стоял превесёлый и радостный. Созвал же царь гостей, многих и многих. Почётно был принят князь Владимир Старицкий. Прибыл он со своей женой, место они заняли подле царя. Средь прочих гостей, к большему удивлению, был и князь Иван Андреич Бельский. Стоило князю появиться, как многие взоры устремились на него, да глядели не по-доброму.

– Напомни-ка мне, – молвил Малюта, чуть подавшись к Афоне, – какого чёрта Бельский ещё живой?

Афанасий перевёл взгляд на того да усмехнулся.

– Видать, князька что похлеще ждёт, – пожал плечами Вяземский.

– Как в воду глядишь, Афонь, – встрял Фёдор, взявшись впрямь откуда ни возьмись.

Басманов опёрся рукой о стол да наполнил чаши опричников. Вяземский подался назад, чтобы оглядеть наряд Фёдора. Платье было чуть распахнуто к горлу. Бусы залились резвым перезвоном, как Фёдор потянулся вперёд, стянув что-то со стола. Затем он взял пустую чашу, отряхнул её, чтобы смахнуть капли наземь, да налил и себе.

– За царя, – молвил Басманов, стукнув кувшином медным о свою чашу и чаши опричников. Как исполнил то, так и спешил воротиться в пёструю толпу скоморохов.

– Вот же чёрт татарский, – цокнул Афанасий, глядя вслед Басманову.

– И не говори, – отмахнулся Малюта.

Вяземский всё провожал взглядом Басманова, покуда тот терялся в пёстрой круговерти. С глубоким вздохом Вяземский улыбнулся сам себе да выпил ещё. А меж тем Фёдор пристал к Бельскому.

– Отчего же хмур, княже? – вопрошал Басманов, протягивая князю длинный платок. – Поди же, попляши с нами!

Бельский отпрянул. На лике своём земской князь не скрывал ни брезгливости, ни презрения. Считав это, Басманов превесело усмехнулся да игриво взмахнул платком, что ткань задела лицо Ивана.

– Поди знай, – с усмешкой бросил Фёдор, – когда ж ещё удастся разгуляться-то эдак?

Бельский смерил опричника холодным взглядом. Иван забрал платок. К князю подступились девицы с белыми лентами в волосах. Ласковы девки были, забавой увлечённые, и для пущего веселия завязали князю глаза.

– Выбери подругу себе по сердцу, – молвил Фёдор, медленно отступая прочь.

Он обхватил себя одной рукой, второй же едва поглаживал свой подбородок. Он пристально приглядывал, как князя путали-кружили. Лишь девицы посторонились, Бельский сделал шаг, выставив руку пред собой, и Басманов громко присвистнул.

– Холодно, княже, холодно! – подсказывал Фёдор.

Иван остановился, поведя головой в другую сторону.

– Совсем не там ищешь, Вань, – цокнул Фёдор, мотая головой.

Басманов медленно обходил застолье, приближаясь к царскому трону. Ивана путали девки ряженые, игриво толкая его, мешая ступить куда, чтобы не наткнуться ни на кого из них.

– Теплее, – отозвался Фёдор да вновь предовольно присвистнул.

Молвив это, Басманов исполнял долг кравчего и наполнил царскую чашу. Опосля подошёл к Старицким и, наливая вино, мимолётно бросил взгляд на Евдокию.

Княгиня всё украдкой поглядывала на Бельского – князь вслепую приближался к застолью.

– Теплее, княже, теплее, – одобрительно кивал Фёдор, поставив кувшин на стол.

Устав от этой потехи, Бельский сорвал покров с глаз своих. Взглянув на чету Старицких, Иван поднял взгляд на Басманова. Одна из девиц шибко юркая ловко вырвала платок из рук земского князя. В игре своей али по велению негласному она, ловко ступая по оледенелой площади, подскочила к Фёдору. Отдав платок царскому кравчему, быстро воротилась она к подругам.