《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

Завидев пришедшего, Фёдор радостно улыбнулся, всплеснул руками и даже поднялся с места своего.

- Присаживайся, а не то долгий путь держать ещё. – произнёс Фёдор и начал плавно и бесшумно ходить по комнате.

- Благодарю за доброту вашу, Фёдор Алексеич. – ответил гонец, прижимая шапку к сердцу, и занял место юноши.

Сам же Фёдор, тем временем, прошёлся по комнате, остановился, точно улавливал мысль в разуме своём, после чего обернулся на гонца.

- Неужто почивать уже прилёг? Солнце едва скрылось за горизонтом. – спросил юноша, вскинув бровь.

- По правде сказать, барин, разбужен был по воле вашей. – ответил тот.

- Эво как? – удивлённо произнёс Фёдор, вскинув бровь.

- Несколько дней и ночей не смыкал глаз, лишь мчался со самого Полоцка. Как доставил послание от князя, так и рухнул без сил. Проспал сутки, точно мёртвый.

- От которого князя, говоришь, мчался? – спросил Фёдор, зевая, точно и не слушает гонца.

- Так от Андрея Михалыча из Курбских.

- Ну, нынче путь держать, гляди, не в Полоцк! – произнёс Фёдор и дал жест писчему, чтобы посыпал чернила песком, чтобы схватились чернила.

Холоп достал небольшой холщовый мешочек с сургучом. Пока написанное иссыхало, писчий готовил всё к запечатыванию. Фёдор снял перстень и положил его на стол с тем, чтобы было приложено к печати.

За несколько минут с тем делом было покончено. Слуги были отпущены, и отец с сыном остались наедине.

- Каковы тебе забавы царские? – спросил Алексей, глядя в окно.

Во дворе всё чернели бесформенные пятна крови, которые смешались со снегом. В ночном мраке, который изредка разбивали огонь факелов, можно было угадать тут и там лохмотья холопов, которые сегодня днём отошли к господу.

- Каковы? – переспросил Фёдор, подходя ко столу.

Юноша взял свой крупный перстень и надел обратно на свой большой палец. Ногтем Фёдор подчистил кольцо от следов уже остывшего сургуча. Подув, парень согнал пыль с украшения.

Фёдор прошёлся до кресла и вновь опустился в него.

– Будь я летами моложе, - произнёс парень, слабо улыбаясь, опустив взгляд в пол, - быть может, то бы будоражило кровь мою. Сгрызли холопов – пущай, что мне-то с того?

Юноша пожал плечами и поднял взгляд на отца. Алексей усмехнулся и взглянул на своего сына, подмечая привычку Фёдора плавно водить руками, время от времени поглядывая на перстни на своих руках.

- Ладно, Феденька. Оставь старика своего, устал я совсем. – произнёс Алексей, тяжело вздыхая.

Фёдор молча кивнул, поднявшись со своего места.

Басмановы разошлись, но юноша не направился в свои покои, а ступал далее по коридору. После того он преодолел лестницу, как внизу заслышал частые шаги. Обернувшись и глядя вниз, меж пролётов каменной лестницы, Фёдор увидел мимолётный образ.

Мимо взгляда юноши скользнули светлые волосы, притом распущенные. Мелькнувшая в проходе фигура, что уже скрылась, точно была женскою.

Несмотря на любопытство, юноша не сменил своего пути.

Проходя по коридору, Фёдор предстал перед рындами, что сторожили покой государя. Стража преградила путь, чем вызвала лишь ухмылку Басманова.

- Не велено никого пускать. – хмуро бросил один из стражников.

- Доложите, что боярин Басманов челом бьёт. – произнёс Фёдор, скрестив руки на груди.

- Не примет царь никого. – мужик помотал головой.

- Ты доложи, а там будет воля государя. – спокойно произнёс юноша, пожав плечами.

Рынды переглянулись меж собой. Тот, что говорил с Фёдором, постучал в дверь. Из покоев послышался короткий ответ. Басманов едва улавливал голос, но не слова.

Стражник приотворил дверь в государевы покои.

- Боярин Басманов бьёт челом. – доложил стражник, и мгновение спустя обернулся к Фёдору.

Рынды безмолвно расступились, и юноша вошёл в комнату.

- Чего ж ты, Алёшка… - произнёс Иоанн, поднимая взгляд на вошедшего, и тотчас умолк.

На губах Фёдора сохранялась мягкая улыбка. Он медленно коснулся своего плеча и отдал земной поклон. Когда юноша поднял взгляд, то заправил пряди свои от лица.

- Вы, государь мой, ожидали отца моего? – спросил Фёдор.

Иоанн глубоко вздохнул, откидывая перо. Перед ним на столе расстилались исписанные листы.

- С чем пожаловал, Федя? – спросил царь.

В тоне его не было резкости и того звучания, который заставлял стынуть кровь в жилах, разносясь звучным эхом под сводами расписных палат. Голос его был тихим, и в нём звучала усталая хрипотца. Свою голову, точно великую тяжесть, подпирал он своей рукой. Час уже был поздний, и перстни государевы покоились на шкатулке.

- Пожаловал я, государь великий, с тем, что принадлежит вам. – произнёс Фёдор, приблизившись к Иоанну. – Хотел было за трапезою обратиться к вам, право…

Царь свёл брови, глядя на то, как юноша опускается на одно колено. Иоанн со вниманием следил за тем, как Фёдор, склонив голову, извлекал из-за широкого пояса своего тот самый нож, изукрашенный серебром.

Когда юноша поднял взгляд, изогнув слегка свои соболиные брови, он встретился с холодным взглядом Иоанна.

Фёдор протянул нож государю, склонив голову.

- Примите его, светлый государь мой. – тихо, но твёрдо произнёс Басманов.