《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

Вечером того же дня простые блюда, но в большом обилии подали ко столу. Бояре и воеводы уже заняли свои места в ожидании своего государя, чьё место оставалось пустым.

Не было сильным удивлением появлением холопа, который снял шапку и после неловких поклонов донёс волю царя – чтобы слуги его трапезничали без него.

Бояре переглянулись меж собой, дивившись, что государь вновь не сел за стол. Под тихие разговоры начался ужин.

- Неужто государю не любы боле мы? – спросил Фёдор у отца.

- Да мы-то, быть может, и любы, да гложет государя дела иные. – ответил Алексей, разрубая большой сочный кусок варёного мяса.

- Будто всё отъезд Андрея не даёт покоя? – спросил юноша.

- Да чёрт с ним, с Курбским! – отмахнулся Басманов-отец. – Не болтай о том, но слыхал я, что силы наши день ото дня убывают. На Андрюшку нашего государь возложил надежды, да как же исполнить их? Латины всё ступают да ступают. Курбский велик по доблести своей, да не управится он, ей-богу не управится. Не друзья мы, конечно, с Андрюшкою были, да всё равно не завидую ему. Слава Господу нашему, что не нас послали в ту геену огненною, из коей Курбский должен победоносцем выйти.

Фёдор перевёл взгляд на пустующий трон государева.

- То бишь, войска наши поражения терпят? – спросил юноша.

Алексей поджал губы и кивнул.

- Как бы в том измены не углядел государь наш светлый. – хмуро произнёс воевода.

- И долго царь с состоянии таком пребывать будет? – спросил Фёдор, вызывав лишь улыбку у своего отца.

Алексей пару раз помотал головой и пожал плечами, усмехнувшись в свою густую бороду.

- Ты, Федя, зоркий смотрю. – довольно произнёс Басман-отец. – Главное, смотри – ежели видишь государя в скверном духе, так будь тише воды, ниже травы, да ещё лучше – заслугу перед царём имей за собой. Того держаться будешь – сбережёшься. На батьку своего посмотри – на службу пришёл, безродный проходимец. И ныне? Думный боярин, да в свойстве с самим государем!

Алексей, будто бы от преизбытка гордости, ударил себя в грудь. Сын его улыбнулся да помотал головой.

- И то верно. – кинул Фёдор. – Не пора ли нам матушке весточку послать?

Басман-отец вытер рот тыльной стороной, часто закивал.

- Точно, Федька! Всё хотел собраться, да дел невпроворот, и всё никак. – кивнул Алексей. – Небось, места не находит себе голубка наша.

Фёдор откинулся назад, выглядывая из-за стола. У выхода стоял парнишка с шапкою набекрень. Заметив, что барин глядит на него, мальчишка тотчас же подбежал к Басмановым, снимая шапку и отдав несколько поклонов.

- Писать обучен? – спросил Фёдор.

Парень свёл брови и замотал головой.

- Я в минуту сыщу, кто обучен. – пробормотал холоп.

- Сыщи же, и пошли его к отцу моему в покои. Да гонца сыщи, пущай тоже явится. – приказал Фёдор и отмахнулся.

Басмановы же продолжили трапезу. Бояре уже подняли шум – то были споры, разговоры, раскатистым басистый смех. Не раз поднимались стальные чаши. Мужчины бились ими, провозглашая невнятным языком громкие тосты.

Серебряные блюда да глиняные кувшины уже опустели, и слуги государевы, пресытившиеся и увеселённые застольной беседой, расходились восвояси.

Так же и Басмановы отправились в покои Алексея. У входа уже стоял писчий. Через узкие плечи его была перекинута сумка из кожи дублёной. Из приоткрытого края виднелись жёлтые бумаги.

Он поклонился, придерживая ношу свою. Алексей зашёл первым, едва лишь взглянув на холопа. Молча все втроём зашли в покои. Фёдор расположился в одном из резных стульев, закинув ноги на сундук подле него.

Алексей указал писчему на место за столом, и слуга принялся раскладывать бумагу и небольшую чернильницу. Старший Басманов опустился в широкое кресло ближе к окну, от коего веяло прохладой с улицы. Алексей обернул своё лицо, раскрасневшееся от жару залу и выпитого во время трапезы к свежему воздуху.

Фёдор начал диктовать письмо матушке, которая ныне проживала в поместье. Юноша описывал, как пришёл он на службу, как приняли его бояре, как рад он был видеть воевод, с коими имел честь биться бок о бок под Рязанью и в иных битвах.

Когда Фёдор стал описывать царя, то делал он это, точно знал, что письмо его вскроют, прочтут и слово в слово зачитают перед государем лично.

- Да полно тебе! – усмехнулся Алексей. – Не будет писем твоих никто читать. Умерь восторг свой.

- Но ежели в самом деле государь наш ростом своим возвышается надо всякой воеводой? Ежели в самом деле он добр к нам, точно родной отец, мудр как змий на суде своём?

- Не пиши ничего! – прикрикнул Алексей писчему.

- Пиши, пиши. – приговаривал Фёдор.

Холоп поднял глаза на Басманова-отца, затем на сына, не ведая, как ему поступить.

- Пущай, пущай. – вздохнул Алексей, улыбнувшись нелепому замешательству.

Едва Басманов отдал тот приказ, как в покои явился гонец. Одет он был уже для дальней дороги – поверх кафтана шея была укутана широким шерстяным шарфом. Шапку, побитую мехом соболиным, слуга держал в руке.

Несмотря на общий вид гонца, по коему судить можно было, будто готов он тотчас же отправиться в путь, глаза его были точно припухшие ото сна.