Гоголь. Мертвая душа

Гоголь встрепенулся, прогоняя нахлынувшую сонливость. Он почувствовал, что сейчас услышит нечто важное, то, что окажет влияние на всю его дальнейшую жизнь.

– Я весь внимание, Александр Сергеевич, – поторопил он.

Однако Пушкин, будучи рассказчиком искушенным, к сути приступать не спешил, вначале поводил слушателя, как карася на крючке, завладевая его вниманием. Обмолвился о своих кишинёвских встречах с Пестелем, о слежке, которая за ним велась в Бессарабии, о своих романах с южными красавицами. И только когда Гоголь совсем уж истомился, забыв о вине и закусках, понизил голос, давая понять, что сейчас будет раскрыта невероятная тайна.

Попал он как-то в небольшой город Бендеры. Скучный городок, казалось бы, ничем не примечательный. Но это только при поверхностном взгляде. А на самом деле у Бендер имелся свой секрет. В городишке этом с момента присоединения его к Российской империи никто, кроме военных, не умирал.

– Совсем? – изумился Гоголь.

– Ну, почти что, – усмехнулся Пушкин улыбкой, которая не осветила его лицо, а как раз наоборот, затемнила, точно тень на него упала.

По его словам, год за годом в Бессарабию бежало множество крестьян, бунтовщиков и преступников из центральных губерний России. Полиция, конечно, пыталась ловить их, да только безуспешно. Исчезали они. Вот только что он был, беглый каторжник, а потом словно бы под землю провалился.

Помучив еще немного Гоголя неизвестностью, Пушкин выдал разгадку. Беглецов оттого не получалось изловить, что они брали себе имена умерших. Преставился какой-нибудь Иван Иванович Иванов, ан нет – живет себе в новом обличье. Смерть его не регистрировалась, в метриках он продолжал здравствовать как ни в чем не бывало. И так в десятках случав, в сотнях.

– Эти фокусы за деньги проделывались? – догадался Гоголь.

– Конечно, – подтвердил Пушкин. – Они и теперь продолжаются. Торговля мертвыми душами приняла поистине грандиозные масштабы. Необходимо выяснить, кто этим заправляет, и раскрыть заговор, чтобы оградить себя и близких, а заодно сослужить службу Братству.

– Какое же это имеет к нам отношение?

– Самое прямое, Николай Васильевич. Если мы найдем паука, сплетшего эту сеть, то Жуковский отправится с докладом прямо к государю, утерев тем самым нос Бенкендорфу... – Пушкин расхохотался и добавил озорно: – Тот самый сиятельный нос, под которым безнаказанно творится безобразие с мертвыми душами. Таким образом, мы ослабим положение противника, а свое собственное усилим. Ну и ты, мой друг, развеешься вдали от столицы, покуда мы темные чары развеем. Как? Нравится тебе мое предложение?

– Я поеду! – вскричал Гоголь и, не сумев усидеть на месте, в возбуждении забегал вокруг стола, топая ногами. – Опыт сыска у меня имеется, так что я выведу преступников на чистую воду.

– Мы тебе в сопровождающие верного человека дадим, – пообещал Пушкин. – Такого, которому сам черт не брат.

– Отлично! В компании веселее будет.

Пушкин взглянул и встал.

– В таком случае позволь мне откланяться. Подробности письмом вышлю. Начинай пока собираться. По рукам?

Но Гоголь не был бы Гоголем, если бы не использовал открывшуюся -возможность выторговать себе особую выгоду.

– Послушай, брат, – молвил он, беря ладонь Пушкина в свою, но не спеша ее отпускать. – Взамен ты должен пообещать мне одну вещь...

– Взамен? Но ведь ты сам искал, куда уехать!

– Я метил в Миргород, а ты меня шлешь в Бендеры, – хитро произнес Гоголь. – Совсем не одно и то же.

Пушкин засмеялся:

– Я вижу, ты выздоравливаешь, брат. Ладно. Говори мне свое условие.

– Сюжет, Александр Сергеевич. Позволь мне воспользоваться историей для написания книги.

– Что ж, будь по-твоему. Но у меня тоже будет условие, Николай Васильевич.

– Говори, – тряхнул волосами Гоголь.

– Это будет не проза, а поэзия! – ошарашил его Пушкин. – Коли согласен, то забирай себе мертвые души, шут с тобой.

Он встряхнул руку Гоголя и высвободил свою. Они стояли друг напротив друга, такие разные, что трудно было сыскать двух менее похожих людей.

– Значит, если я издам поэму «Мертвые души», то ты не будешь против, Александр Сергеевич? – уточнил Гоголь.

– Сказал же ведь, – нетерпеливо произнес Пушкин.

– Тогда это будет поэма.

– Бог в помощь!

Они распрощались, и Пушкин, недоверчиво усмехаясь, покинул квартиру. Он однажды ознакомился с поэтическими опытами младшего товарища и был убежден, что затея с поэмой с треском провалится. Плохо же он знал Гоголя!

Глава IX

Бенкендорф принял Гуро на ходу, по пути из Петербурга в Царское Село. Экипаж его был снабжен столь мягкими рессорами, что не ехал, а словно плыл, увлекаемый четверкой белых лошадей. Там было где не только с удобствами разместиться вдвоем, но даже и поспать, если бы выпала такая необходимость. Бенкендорф любил удобства и обставлял себя ими со всех сторон при любой возможности. При этом он выставлял себя окружающим человеком сугубо военным, привыкшим к походным условиям и заботящимся не о себе, а об Отчизне и государе. Такому умению казаться, а не быть можно было только позавидовать.