Год длиною в жизнь

Уже на обратном пути в отель Филипп подвел итог экскурсу в историю своей родины:

— Барбадос оставался британской колонией вплоть до тысяча девятьсот шестьдесят первого года, когда ему была предоставлена внутренняя автономия. Полную независимость остров обрел лишь в шестьдесят шестом году, но по-прежнему поддерживает связи с метрополией через институт генерал-губернаторства.

Я вручил Филиппу сто пятьдесят долларов плюс щедрые чаевые и рассыпался перед ним в похвалах.

Он кивнул в знак признательности.

— Говорят, что знание — сила, друг мой. Чем больше людей узнают, что такое страдание, тем выше вероятность, что оно более не повторится, верно?

— Верно, — ответила Белла, и мы пожелали ему удачи.

* * *

Остаток недели растворился в болезненном тумане, но я все-таки выжил, сосредоточившись на заразительной улыбке жены.

Водные забавы включали кайтинг, полеты на водном парашюте, каякинг, подводное плавание с аквалангом и катание на гидроцикле. Я подумывал было о том, чтобы прокатиться еще и на аквабайке, но потом отказался от этой идеи, заявив Белле:

— Одно падение, и мне конец.

Она согласилась со мной.

Островная музыка являла собой любопытное смешение калипсо и регги. Оркестров здесь была масса, впрочем, как и клубов, где можно было танцевать ночь напролет. Хотя особенно буйные пляски я игнорировал, мы с Беллой все же станцевали несколько медленных танцев.

А по утрам я разговаривал с Розой, нашей уборщицей. Из ее речи я разбирал три-четыре слова за один раз, но и этого было достаточно, чтобы понять, что живется ей несладко.

— После здесь, две работа еще. Для колледжа, моя дочь, — говорила она, делясь со мной своими мечтами и планами, и в ее темных усталых глазах светилась материнская гордость.

Покупка местных сувениров превратилась для Беллы в любимое времяпрепровождение. Узкие улицы и безумный стиль вождения, практикуемый местными таксистами, превращали это занятие в отчаянное и дерзкое предприятие. Мы побывали на табачной фабрике и понаблюдали за тем, как местные жители сворачивают гигантские высушенные листья в плотно скрученные сигары. Я приобрел две штуки, одну для себя (хотя курить ее не собирался), а вторую — для Майкла. Местная художественная лавка специализировалась на статуэтках ручной работы и картинах, большинство которых были выдержаны в ярких, сочных красках и изображали либо море, либо работников на сахарных плантациях. Белла приобрела небольшую акварель для Райли и ромовые бабы для всех остальных, а еще в первый же день купила пару серег с морскими ракушками.

* * *

В последний день нашего запоздалого медового месяца мы заказали завтрак в номер, и уже в шесть утра в нашу дверь постучали. Белла встала, чтобы открыть. Но за дверью никого не было. Оказалось, что сотрудники отеля перепутали номера и обслужить надо было постояльцев напротив.

До завтрака у нас оставался еще целый час. Когда я пошевелился, Белла заявила:

— В следующий раз вставать будешь ты.

Я кивнул и вновь провалился в сон. Но мне показалось, что не успел я смежить веки, как стук раздался снова. И тут выяснилось, что я не могу пошевелиться, — у меня отнялись ноги. Мое измученное тело и душу накрыла паника, и я взмолился про себя: «Прошу тебя, Господи, только не здесь. Не сейчас!» Наконец что-то произошло и я смог опустить распухшие ступни на пол. Мне потребовалось некоторое время, но я встретил официанта в ослепительном сиянии приоткрытой двери. Оглянувшись на спящую Беллу, я испытал чувство невыразимой благодарности к своим несчастным ногам за то, что они не подвели меня. Подписав чек, я одарил боя щедрыми чаевыми — как, впрочем, поступил бы на моем месте любой, кому довелось испытать подобное чудо на себе.

Затем я принял душ и, выйдя из ванной, обнаружил, что Белла уже ждет меня. Она протянула мне руку, сжатую в кулак. Я подставил ладонь, чтобы принять сюрприз, и она вложила в нее сережку из морской ракушки. Подняв голову, я увидел, что вторая покачивается у нее в ухе.

— И что это должно означать? — полюбопытствовал я.

— Ты знаешь, какой сегодня день? — вопросом на вопрос ответила она.

Я принялся судорожно размышлять и подсчитывать даты.

«Нет, сегодня — не годовщина нашей свадьбы и не день рождения, ее или мой».

Сдавшись, я пожал плечами.

— Сегодня ровно двенадцать месяцев и один день с того момента, как доктор Райс сделала свой прогноз!

— А я все еще жив, — пробормотал я, и глаза мои увлажнились.

— Да, — подтвердила жена, и ее глаза тоже наполнились слезами.

— Значит, чудеса все-таки случаются.

Белла бросилась в мои объятия.

* * *

Хотя Белла и возражала, ссылаясь на мое плохое самочувствие, я все-таки настоял на том, что мы должны отпраздновать столь знаменательное событие подводным плаванием с дыхательной трубкой. Мы поднялись на борт здоровенного катамарана под спиритические ритмы регги. Капитан оказался австралийцем, двое членов его экипажа — местными аборигенами, а остальные шесть пар отдыхающих, как и мы, отмечали годовщину своей свадьбы.