Гоблин осатаневший

Сообщение Грандрита, как всегда, по лаконизму напоминало похоронную телеграмму. Ни слова лишнего. "Пришлось уклониться от участия в церемонии встречи. Как и планировалось, дальше иду пешком". Сомнительно, чтобы в ближайшие месяцы от него поступили какие-то новые известия. Мог бы и чуток поподробнее. Калибан мягко улыбнулся — сводный брат, как и он сам, не страдал словесной диареей. Оба они не тратили слов понапрасну. Но если сдержанность брата объяснялась суровым детством в джунглях, где даже те, кто обладает даром речи, больше действуют, чем треплются, а потому носила характер как бы вполне естественный, то свою замкнутость Калибану приходилось считать искусственной и даже невротической — результатом особых методов воспитания. В его жизни уже не раз случалось так, что он не смог развязать язык явно себе же во вред. Однако в перепалки между Пончо и Берни, как прежде бывало и с их отцами, он обычно встревал запросто. Хотя приятели в оскорблениях переходили порой всякие разумные границы, что Дока ужасно раздражало, тем не менее без них ему пришлось бы куда как худо.

Царндирл, получивший еще одну инъекцию, на сей раз снотворного, безмятежно дрыхнул на постели Калибана. Пончо притащил с кухни еще один здоровенный короб с едой, предварительно пронаблюдав за ее приготовлением. Похохатывая и ни на миг не переставая жевать, он живо описывал в лицах чудаковатые взгляды, которыми обменивались повара, не забыв упомянуть также и о солидных чаевых, заткнувших рот ошарашенному официанту.

— Там нас считают полными психами и, естественно, до сих пор перемывают нам косточки. Можете не сомневаться, завтра мы станем главной темой деревенских сплетен.

— Выходим ровно в девять, — объявил Калибан. — По словам Коббса, лаз в катакомбы всего лишь в двух милях отсюда, на северном склоне горы, на добрых две тысячи футов ниже замка.

За час до намеченного срока развиднелось. Об ушедшей грозе напоминали лишь студеный ветер да редкие измочаленные облака, проплывающие под луной степенно, как потрепанные в битвах ветераны на юбилейном параде.

Фон Царндирл, спеленутый по рукам и ногам, занял укромный уголок на полу в ванной. Остальные, облаченные по-походному, с альпенштоками и прочим горным снаряжением покинули гостиницу через боковой выход. По слякотным тротуарам добрались до автостоянки. Проверив машины на предмет сюрпризов, захватили с собой оставленные в них винтовки, а затем, оснастив глаза приборами ночного видения, двинулись в горы. Коббс шагал впереди.

Колючие ветви то и дело обдавали путников студеными каплями, влажная земля скользила под ногами, вынуждая даже на ровном месте пускать в ход альпенштоки.

— Осталось где-то с четверть мили, — сообщил наконец Коббс.

— Отсюда придется идти осторожнее, — решил Калибан. — Ивольди далеко не простак, наверняка он сразу же прошел по вашим следам и теперь либо засыпал провал, либо выставил вокруг сильную стражу.

Из-за туч выглянула луна. Калибан, случайно бросив взгляд вверх, первым заметил летящую в сторону отряда стаю большекрылых птиц — lammergeirs[6], альпийских орлов, — добрых три десятка грозных пернатых хищников.

— Воздух! — предупредил Док спутников, без промедления передвигая на грудь пульт, закрепленный на портупее через плечо. — Не стрелять! — Он щелкнул тумблером.

Орлы, нарушив боевой порядок, тут же смешались в кучу и суматошно кинулись прочь.

— Волки! — немедленно выкрикнул Берни.

Оглянувшись, Док заметил струящиеся из кустов слева по курсу тени. Но это оказались вовсе не волки. Стаю вела немецкая овчарка, здоровенный кобель угольной масти, различимый в потемках только благодаря ночной оптике. Следом рысили еще три таких же, а за ними — шестерка необыкновенно крупных доберман-пинчеров, все злобно ощерив клыки, но в абсолютном молчании.

Спустя минуту собаки стремглав неслись прочь, точно при виде стаи бенгальских тигров.

Калибан со товарищи продолжили восхождение, пользуясь каждым укрытием, которые в изобилии предоставлял им лесистый склон. Обе хищные стаи могли вот-вот вернуться.

— Как они только сумели углядеть нас в потемках? — вслух размышлял Пончо. — Я имею в виду операторов за монитором.

— Навряд ли они используют сейчас мониторы, — ответил Док. — В условиях горного рельефа практически невозможно сохранять контроль, организованный при помощи направленного луча. Полагаю, на мозг животных подается сейчас непрерывный сигнал более широкого спектра, чтобы те атаковали любую попавшую в поле зрения цель.

— Надеюсь, что так, — вздохнул Пончо. — Ведь если бы они и ночью могли видеть нас глазами своих питомцев, то, боюсь, нам пришлось бы несладко.

— Уже возвращаются, — отметил Калибан, на время отключая прибор, чтобы ударить по хищникам с более короткой дистанции.

Хлопанье крыльев и шуршание лап по мокрой траве приближались на сей раз одновременно. И тех и других тварей влекла к цели неодолимая жажда крови.

Прибор снова сработал безупречно — псы, оскальзываясь на влажном склоне, понеслись назад; орлы тоже брызнули прочь как оглашенные и растворились в ночи.