Гнёт ее заботы

― Ох, прекрати это Полли, ― оборвал его Байрон. ― Этот человек, кажется, все сделал правильно ― смотри, Шелли приходит в себя.

Юноша на мостовой приподнялся, поддерживаемый Клэр; глаза его все еще были закрыты. ― Ее игривый хвост забаву ей являл, ― произнес он слабым высоким голосом, очевидно, что-то цитируя; ― В снегу ее манишка и мордочки овал, и мягкий бархат лап, и шерстка пестрая ее как черепашее пальто…

Очевидно смущенный поведением своего друга, Байрон со смехом произнес: ― Это из поэмы Томаса Грэя о любимой кошке, которая утонула в вазе с золотыми рыбками. Ну что ж, давайте посмотрим, сможем ли мы его поднять…

― Мамочка! ― внезапно выкрикнул Шелли. ― Это был не папа, это был человек-черепаха! Ты должна была это знать, даже если он принимал его облик! Он живет в пруду, в пруду Варнхем… Затем его глаза распахнулись, и он, прищурившись, огляделся вокруг, очевидно не узнавая окружающие его лица. Кроуфорд и худощавая болезненного вида девушка стояли рядом, и пристальный взгляд Шелли на мгновение остановился на них, а затем метнулся дальше.

«Варнхэм, ― подумал Кроуфорд. ― То самое место, где я потерял свое обручальное кольцо».

Байрон взял Шелли под руку и помог ему подняться. ― Ты можешь идти, Шелли? Вот твой пиджак, хотя какая-то услужливая персона вытерла с его помощью мостовую. Сэр, добавил он, поворачиваясь к Кроуфорду, ― мы перед вами в долгу. Я проживаю на вилле Диодати, чуть севернее по этому берегу озера, а семья Шелли ― мои соседи ― посетите нас, особенно если …,… если мы можем чем-то помочь идущему по пути.

Байрон и Клэр подхватили Шелли под руки и повели его прочь. Доктор со смешным именем отправился следом, напоследок украдкой бросив на Кроуфорда недобрый взгляд. Кроуфорд снова заметил, что Байрон прихрамывал, и вспомнил, как читал, что юный лорд был хромой ― косолапый[112].

Толпа разбрелась, и Кроуфорд обнаружил себя идущим рядом с худой девушкой, которая спросила его, не знает ли он путь вокруг радуги. ― Иногда они предстают в виде рептилий, ― заметила она мимоходом, словно их беседа и не прерывалась.

Кроуфорд был обеспокоен своим признанием, что он был хирургом и в прошлом служил во флоте. ― Полагаю что так, ― рассеянно ответил он.

― Я хочу сказать, я просто уверена, что это и в самом деле была не черепаха.

― Да, полагаю это маловероятно, ― согласился он.

― Меня зовут Лиза, ― сказала девушка.

― Майкл.

Она как во сне кивнула головой, и Кроуфорд заметил ее высокие скулы и большие, темные глаза, и снова кисло осознал, что в былые времена мог бы найти ее очень привлекательной.

― Вам доводилось когда-нибудь встречать этих царственных существ? ― тихо спросила она. ― Его матери чертовски повезло. А я так и не изведала настоящей любви. Однажды, впрочем, мне посчастливилось найти руку статуи… Я прожила с ней несколько лет, но затем у меня развилось малокровие. Люди стали замечать, что я перестала бывать на солнце, так что однажды прибыли священники с соленой святой водой и убили ее. Полагаю, я должна быть им благодарна. Меня, пожалуй, уже не было бы в живых, не сделай они этого. Но я по-прежнему хожу в горы и ищу камни.

― С рукой статуи, ― эхом отозвался Кроуфорд, снова думая о Варнхэме.

― О да, не многим так повезло, ― словно соглашаясь с ним, кивнула она. Она застенчиво взглянула на него и провела языком по губам. ― У тебя с собой есть что-нибудь?… Она зарделась и перешла на шепот… какие-нибудь хлеба святого Стефана? Мы могли бы, ты и я, воспользоваться ими вместе, ― она взяла его руку и провела ею по своей щеке, затем поцеловала ладонь; ее жест казался натужным, но на миг он почувствовал жаркий, влажный кончик ее языка. ― Мы могли бы разделить их интерес к нам, Майкл, и, по меньшей мере, таким образом быть привлекательными друг для друга…

Кроуфорд осознал, что случилось именно то, о чем предупреждал его Китс, как в тот раз, когда де Лож ожидал от него ответной услуги. Он признался себе, что глаза Лизы блестели тем же самым нездоровым блеском, который он видел в глазах Китса и того правительственного чиновника Бризе ― надо как-нибудь изучить в зеркале свое собственное лицо.

― Извини, ― осторожно ответил он. ― У меня ничего нет.

― Ох. Она отпустила его руку, но, тем не менее, все еще шла рядом с ним. ― Однако еще недавно у тебя это было ― и ты светишься от этого словно ignis fatui[113], блуждающий огонек над неподвижным озером.

Он бросил на нее настороженный взгляд, но она равнодушно смотрела вперед и похоже не держала никакой обиды.

― Ну, тогда, может, как-нибудь сходим вместе в горы и поищем камни, ― сказала она, начиная удаляться от него. ― Я знаю пару подходящих мест, где оползни обнажили металл, тот серебристый металл, легкий словно дерево. Мы могли бы проверить близлежащие склоны, может быть, найдем живые осколки.

Он кивнул и махнул рукой на прощанье исчезающей в толпе девушке. ― Звучит заманчиво, ― беспомощно сказал он.

* * *