Гнилое яблоко

Прошло сколько-то времени, а я прошел сколько-то шагов, не имея представления о количестве ни первого, ни второго. Неопределенность – это хуже всего. Ею можно пытать. Имеют ли мои бесцельные перемещения вообще хоть какой-то смысл?

(тогда как насчет сдохнуть?)

(о да, это неплохая мотивация)

Как долго я нахожусь в Долине? Три дня? Неделю? Две? Хотел бы я знать, какой сейчас день. Это внесло бы хоть какую-то ясность. Стоило мне подумать об этом, как чье-то лицо с широко раскрытым ртом зыркнуло в мое. Оно было совершенно реально, с его жесткими как проволока ресницами, каплями пота и порами, похожи на маленькие проколы. Я отшатнулся, и чей-то возглас пролетел, обвивая ветки: «Двадцать второе августа». Возглас человека, который ждал этого дня так долго, может быть, целую жизнь.

Вдалеке среди деревьев расцвели желтые огненные цветы. Я остановился, наблюдая их издалека, с крепнущим убеждением, что Белая Женщина водит меня по маячкам. Ритуал был готов начаться. Я же не был уверен, что когда-нибудь буду готов к его началу.

Все же я устремился к огням. Что еще мне оставалось делать?

_______________________ _____________________ _______________________________ ______________ _________________ ___________

Я двигался сквозь два дня одновременно. По крайней мере один из них датировался двадцать вторым августа. Парадоксально, но, закрывая глаза, я видел Долину, освещенную мягким, нежным светом летнего дня. Стоило мне открыть глаза, меня ослепляла темнота. Тогда я просто зажмурился и наконец-то вернул себе зрение.

Дождь прекратился. Заметно потеплело, и дрожал я уже больше от нервного напряжения, чем от холода. Сознание периодически проваливалось в пустоты, но вес божка в руках возвращал меня в реальность. Он становился все тяжелее. Разъедал мою кожу, извивался под пальцами. Я винил его за заполонившие мое воображение страшные картины: кровь текла, как грязная вода, и имела не большую, чем грязь, ценность; боль, разная и в то же время ужасающе одинаковая, будничная и частая. Мужчины, дети, кричащие женщины – люди разных эпох, пусть не более настоящие, чем фигурки, вырезанные из бумаги, но зато в количестве, поражающем воображение. Сменяющие друг друга истязания. Как же я устал… не могу больше пропускать этот мутный поток сквозь свой мозг…

Я вышел на прогалину и в нерешительности остановился, с облегчением опустив идола на землю (его зовут Руурх; эта информация либо стала доступна мне на прогалине, либо я просто припомнил разговор оранжевого и простуженного и догадался). Несмотря на дневной свет, на прогалине ярко горели факелы, чьи огни и позвали меня сюда, каким-то образом дотянувшись до меня даже в «темной» версии Долины.

Голая, утоптанная земля прогалины походила на асфальт. В центре громоздилось свежевозведенное деревянное сооружение, напоминающее помост, к которому я не рискнул приближаться, опасаясь окунуть себя в чью-то агонию. Вероятно, меня должно было оглушить ощущение гребаной святости. Но ничего. Только давящее ожидание, как на расстрельной поляне. Я вдруг запнулся на ровном месте и посмотрел себе под ноги. С этого момента мое сознание начало разделяться надвое, пребывая одновременно в двух удаляющихся друг от друга реальностях, с единственной утончающейся нитью, связывающей две половины.

(Я споткнулся о камень и наклонился, компенсируя осязанием отсутствие зрения. Камни… разрушенные круги. И среди камней – омерзительно-красные обертки от шоколада. Среди чернильной черноты они полыхали маленькими алыми костерчиками. Глупые разрушители добрались и сюда. Возможно, что-то на прогалине напугало их достаточно сильно, чтобы заставить повернуть назад. Но было уже поздно. Можно сказать, они уже были заражены)

Я слышал обрывки разговоров, боковым зрением различал фигуры спешащих людей, но старался не концентрироваться на них. Мирные на вид хлопоты, как будто здесь готовились к театральному представлению на открытом воздухе. Меня привели сюда с какой-то целью. Какой?

Разочарование было достаточно сильным, чтобы окончательно доконать меня. Видимо, подсознательно я рассчитывал на внезапное озарение, после которого вся последовательность необходимых действий четко выстроится у меня в голове. Я попытался отыскать в воздухе подсказку, но находил лишь ощущение тупика. Ну в точности как телевидение – сплошная мозгоебля и ничего полезного.

Погруженный в уныние, я не сразу заметил, что вокруг меня помрачнело. Я посмотрел на небо. Сумерки? Но уж слишком странно, слишком быстро темнело. Вскоре все обесцветилось фильтром плотного серого воздуха. Началось.

__________ _______ _____ _____________ _________ ________ _________

(ярко-красные бумажки от шоколада еще некоторое время распространяют неоновый свет, затем постепенно гаснут, приобретая бледный розоватый оттенок – оттенок воды, оставшейся в миске, где таяло замороженное мясо)

Теперь я понимаю, зачем они заранее разожгли факелы. Они ожидали наступления тьмы.