Гнилое яблоко

– В тот день я целую ночь не спал, проверял всё и даже утром, перед комиссией, закручивал некоторые гайки. А потом мой стол кто-то случайно… Нет, намеренно опрокинул. Стол был тяжёлый, модель довольно хрупкая и… Она сломалась полностью под его тяжестью.

Он ненадолго замолчал, когда мимо прошла семейная пара существ с ребёнком.

– Не скажу, что это был местный задира, да даже я не знаю, чем ему насолил, но один парень специально опрокинул стол. У него, по-видимому, модель была куплена, и он так «уничтожал конкурентов». Ну… Я, в порыве гнева, бросил в него гаечный ключ, которым закручивал гайки. И не рассчитав силу, попал в голову.

Снова ненадолго замолчал, взъерошив свои волосы. Не хотелось бы больше вспоминать то, сколько крови натекло с того парня.

– Тогда его семья отказалась от вмешательства полиции, не потребовала денег в качестве моральной компенсации, хотя тот парень ещё месяц пролежал с сотрясением мозга в больнице. Они ничего не сделали, чтобы засудить меня или моих родителей. Они просто задали вопрос, а после уехали, и мы их больше не видели. Я до сих пор виню себя за тот случай… Но и он мог бы не вести себя так мерзко.

Ожидая увидеть презрение и осуждение, Леон взглянул на Николаса. Но вместо этого в его голубых глазах читалось понимание, он даже улыбнулся, притянув человека к себе за плечи, чтобы по-дружески обнять.

– Видимо, этот избалованный мальчишка не знает, сколько труда надо вложить, чтобы робот мог двигаться. Из меня выйдет отвратительный родитель, но я останусь на твоей стороне и скажу, что он получил по заслугам, – он растрепал короткие светлые волосы юноши и вновь ухмыльнулся. – Я уверен, ты бы выиграл тот конкурс, юный Леонардо.

На щеках Лео появился смущённый румянец. Слова Николаса грели.

– Я вдруг вспомнил, как ты упоминал, что увлекаешься писательством… А как ты пришёл к этому? – Леон наклонил голову вбок и хитро усмехнулся, чтобы видеть лицо вампира в этот момент.

Но вместо того, чтобы увидеть ошарашенное лицо, он наткнулся лишь на тёплую улыбку и взгляд, наполненный воспоминаниями.

– Просто взял и стал, – вампир пожал плечами. – Точнее из меня сделали писателя. Давно это было. Мне нравилось порой записывать всякие разные моменты из жизни, которые меня впечатлили или поразили. Сам знаешь, жизнь вампира наполнена событиями, похлеще человеческой. Так сказать, чтобы перечитать и заново воспроизвести в памяти ВСЕ эмоции и чувства, пережитые тогда. На память я вообще не жалуюсь, но, знаешь ли, даже у таких долгожителей, как я, она не является чем-то… ну, в общем, не диск с бесконечной памятью. А воспоминания накапливаются, – Ник закивал головой с серьёзным лицом, как бы в подтверждение своих слов, но после не выдержал и коротко посмеялся, продолжив: – и потом те, что были раньше, постепенно истлевают, теряют краски, замыливаются и в конце забываются. Когда я подобное обнаружил, то не захотел мириться с таким. Вот и стал записывать. В какой-то момент меня и увидела Лидия, когда я сидел в какой-то забегаловке и записывал очередное впечатление. Так был увлечен, что даже и не заметил, что рядом кто-то сидит и вообще-то читает. Лидия же сама была поэтессой. Крутилась в писательских и поэтических кругах, знала множество редакторов, издателей и прочих важных лиц. Вот она меня и заговорила настолько, что я в какой-то миг сдался и попробовал. И…

Николас в какой-то момент остановился и тяжело выдохнул. Если до этого его улыбка излучала только позитив и доброту, то теперь она выглядела… грустной. Обида выражалась на его лице чуть ли не ко всему белому свету. Вампир тряхнул головой, выкинув всё плохое из мыслей, и снова пожал плечами.

– Не приняли мои записи. Без понятия, почему.

– А дашь как-нибудь почитать? – внезапно спросил Леон, усмехаясь. – Я, конечно, в основном читаю фантастику, да журналы о техническом прогрессе, но всё равно же интересно.

– В любое время, – с лëгкостью согласился мужчина. Заметив же удивленный взгляд, фыркнул и пояснил: – я же писатель. В любом из случаев предполагается, что мои рассказы потом читают. И я не вижу ничего дурного в том, чтобы дать тебе почитать до издания. К тому же, если это ты или Ярико, нет смысла скрывать.

Леон благодарно кивнул. Ведь не каждый творческий человек (или почти человек) имеет смелость показать свои творения другим. Это зачастую становится причиной, по которой пропадает множество прекрасных талантов. Но это совсем уже другая история.

Всё это время они следовали всё за тем же долговязым экскурсоводом, что водил группу деток по всему зоопарку. И не поняли, когда над головами вместо голубого неба и яркого солнца появилась… целая стеклянная арка-аквариум, за стеклом которой плавали рыбы самых разнообразных видов. Как в огромном трёхмерном аквариуме. Разноцветные гигантские гуппи, рыбы-клоуны, рыбы с шипами, цветастые красавицы с большими плавниками, морские коньки и звёзды – за всем этим следили множество пар глаз посетителей. Поглощённые великолепием подводного мира, собранного в стенах этого гигантского аквариума, они вновь замолчали.