Гниль

Когда-то давно, несколько месяцев назад, когда он только очутился в Сырой Долине, еще с трудом управляющий собственным телом, лишенный зрения, бредущий практически вслепую, он обнаружил где-то на северной стороне бездонного ущелья небольшой технический лаз. Должно быть, раньше его использовали для сообщения между двумя участками системы водоснабжения — он был достаточно широк чтобы через него могла пройти платформа элетро-вагонетки, но его состояние указывало на то, что сооружен он был очень давно. Тогда Маан день или два провел в нем, восстанавливая силы после утомительного броска. Лаз был тихим, спрятанным за цистернами-отстойниками, и нашел он его лишь случайно, вслушиваясь в колебания акустических волн. Там было тихо и темно, как в склепе, и это сходство лишь усиливалось благодаря клочьям паутины и пятнам лишайника. Этот лаз имел протяженность не менее полусотни метров и вел куда-то в недра Сырой Долины, но в тот раз Маан воспользовался им только как убежищем. Его тело еще не было приспособлено к сложным опасным путешествиям, а воздух в этом тоннеле определенно пах опасностью. Скорее всего, это был один из бесчисленных технических лазов, которыми была пронизана система централи. Обычно они были слишком узкими для Маана. Но тот… Черт возьми, он мог оказаться и выходом. Маан мысленно поблагодарил нерадивых рабочих, забывших заложить ставший ненужным лаз, или просто поленившихся сделать это. Это был настоящий потайной ход, ведущий из ловушки. Значит, надо им воспользоваться до того, как кольцо окружения сузится.

Маан вновь бросился вперед, оставив за спиной неподатливую стальную дверь. Он должен быть достаточно проворен, если хочет выскользнуть и в этот раз. Куда бы ни вел лаз, он выиграет немного времени, прежде чем ребята Мунна с их акустическими радарами прощупают Сырую Долину насквозь, обнаружив каждую песчинку на ее дне. Если ему удастся увести их вглубь, в холодные и хранящие на каждому шагу опасности окраинные сектора, там они смогут встретиться практически на равных. Это будет его территория, не их. И им будет куда менее уютно.

Его мысли прервала ослепительная вспышка. Сперва Маан подумал, что это «римская свеча», но это было не так — даже тысяче «римских свечей» было не под силу разогнать темноту над Сырой Долиной начисто, сдув ее без следа. В этом мгновенье, когда огромное пространство загоралось льющимся из неоткуда светом, было что-то мистически-завораживающее, но Маан не стал наслаждаться зрелищем. Он понимал, что происходит.

Это загорелись все лампы. Много лет они не горели все одновременно, а может, и вовсе никогда не горели. От одной мысли, сколько электричества расходует город чтобы поддержать это ослепительное великолепие, человеческая составляющая Маана чувствовала дурноту. Все предметы стали казаться крошечными — лишившиеся теней, они обрели острые, как бритва, углы. Но Маан маневрировал между ними легко, кроме зрения его вели и другие чувства.

Раз зажгли свет, значит, времени осталось совсем мало. Он должен успеть юркнуть в свое укрытие, пока его не заметили. Если он не успеет, на открытом месте его возьмут голыми руками. И Маан полз вперед, со всей скоростью, на которую был способен. За ним оставался след из изломанного бетона, но сейчас это не беспокоило его.

Он должен был успеть.

Где-то наверху залязгал металл. Им управляла не автоматика, это Маан почувствовал сразу. Это чьи-то сильные руки распахивали люки и распечатывали платформы лифтов. Маан различил смутный гул чьи-то голосов. Голосов было много, точно где-то за толстой стальной стеной неподалеку собралась целая толпа. Да так, скорее всего, и было. Где-то рядом его ждали несколько десятков людей — именно его, Маана, и никого больше. Свора рыла в нетерпении лапами землю. Через несколько секунд их спустят с поводка — и пусть смерть будет милосердна к тому, кто не успеет скрыться.

Лаз был уже рядом. Обладай Маан обычной человеческой памятью, он бы никогда его не нашел — в Сырой Долине, как и в любом другом месте, каждый поворот был похож на сотню других поворотов. Это был настоящий лабиринт, созданный человеком, беспорядочный и заваленный чем попало. Здесь было все — оставленный и забытый инструмент, строительный сор и битое стекло, старые испражнения и объедки. Но Маан воспринимал окружающее его пространство не отдельными фрагментами, как свойственно человеку, а монолитным объемным узором, каждая черта которого располагалась в определенном и неизменном месте. Это позволяло ему безошибочно находить верный путь в тех местах, где он прежде бывал. И сейчас чутье вело его, ни разу не сбившись.

Звуков наверху становилось все больше. Забарабанили по металлу чьи-то тяжелые подошвы, затрещал усиленный микрофонами колючий эфир. Маан не стал поднимать голову чтоб не отвлекаться. Заметили его или нет — совершенно неважно. Он должен успеть проскочить в лаз. Единственное оставшееся безопасное место, которое здесь осталось.

Он успел.