Гнев изгнанников

Тяжело осознавать себя ничем, нет, не так – ничем. Ощущать себя песчинкой в океане – это лишь отдаленное сравнение. Не видел себя, рук, ног, не чувствовал тела, но понимал, что это я. Понимал, что я уже много раз был… в этом, этом и этом мирах, что проносятся мимо меня размытыми картинками… Или это я несусь, в прошлом, в настоящем и будущем одновременно, ничтожной песчинкой в океане миров. Вдруг картинки стали яснее, движение прекратилось, я будто находился в большой сфере, на внутренней поверхности которой увидел… Красивая зеленая планета, океаны, материки, леса, реки, живописные города… Вот две женщины в белых одеждах у какого-то каменного изваяния произносят молитвы, рядом поле, оно начинает вибрировать, почва проваливается немного, образуя лунки, куда потом ветер несет зерна, начинается дождь, и он орошает поля, всходят колосья… Картинка сменилась, я увидел бой, две конницы в выжженной долине мчались навстречу друг другу, перекошенные в ярости лица всадников, дым, взрывы… Человек в богатых одеяниях, венец из тонкой золотой оправы, он умиротворенно смотрит на город с множеством купольных сооружений, очень красивый город, но на горизонте дым, лицо человека искажается скорбью, покрывается морщинами… темный сырой подвал, каменный стол с рисунками и рунами, трое вершат какой-то обряд. Снова планета, кругом бушуют ураганы, исполинские молнии разламывают острова на части, и те уходят в океан. Извержения вулканов, наводнения, разломы континентов, стихии сметают на своем пути все… грязные и серые тучи окутали планету, солнечный свет не достигает ее, вереница уставших, голодных и изможденных людей идёт по глубокому снегу, вот они преодолели перевал, и перед ними открылась долина, наполненная гейзерами и теплыми источниками, у людей уже нет сил радоваться тому, что они спасены и не замерзнут за два года зимы, они просто спускаются и ложатся прямо на землю, чтобы согреться. Тучи вулканического пепла развеялись, на некогда прекрасной планете почти нет зелени, много пустынь, реки высохли, а где-то болота пожирают континенты…

Выжили немногие, а народ, который в ответе за катастрофу, был заточен на образовавшейся кальдере, окруженной гиблыми лесами и болотами. Боги не терпят конкуренции, и когда великий дар целого народа обращен на уничтожение народа другого, то горе всем!

Сфера испарилась, я ощутил свое тело, донесся запах чего-то сладкого и, наверное, вкусного. Очень захотелось пить, потом есть, я открыл глаза и очень удивился – солнечного света уже нет, по кругу зала горят лампадки, и одна стоит около меня, шаманы у стены тихо разговаривают о чем-то. Дарина, увидев, что я повернул голову, подскочила и побежала было ко мне, но Нигалла выставила руку, преграждая ей дорогу:

– Еще немного подожди, – попросила девочка Дарину, – тебе нельзя близко подходить.

– Да я вроде буянить не собираюсь, – с трудом прохрипел я, – очень пить хочется, и развяжите уже, ног не чувствую.

– Вот, – после того как меня развязали, старшая шаманка присела рядом и протянула мне ароматное горячее питье в стеклянной пиале, – от этого станет лучше.

Похоже, компот, горячий, вкусный, густой и очень сладкий. Шаманка поднесла лампадку к моему лицу, посмотрела в глаза и сказала:

– Теперь ты все знаешь.

– И что мне с этим делать?

– Ты Бэли, ты знаешь, что с этим делать.

Глава двадцать первая

Вот уж пока не знаю, что делать с этой раздавившей меня, как наковальня, информацией, с этим экскурсом в историю данного мира и конкретного народа, который я должен спасти.

Я лежал уже почти сутки, так велела Хошияр – старшая шаманка, сказала, что мне нужно в покое принять знания о Предках. Если выражаться языком приятелей из моего мира, лиц которых я даже вспомнить уже не могу, то «колбасит меня нехило». Ночь прошла как в бреду, флешбэками всплывали картинки апокалипсиса, причина которого, выражаясь сухим языком, «использование уникальных знаний и магии в целях, идущих вразрез с эволюцией». Дарину вождь увел в соседнюю комнату, где жила молодая вдова с четырьмя детьми, а со мной дежурил тот молодой парень из шаманской братии, с длиннющим для этого мира именем – Пайгамбар, я и выговорил-то не с первого раза.

Ближе к вечеру отпустило, перестало бросать то в жар, то в холод, флешбэки прекратились, и я, усевшись на циновку, спросил:

– Я бы прогулялся, да и вопросы у меня есть… составишь компанию?

– Ты говоришь иными словами, – Пайгамбар, сидя на низком табурете рядом с циновкой, наполнил медную кружку из кувшина и протянул мне, – не могу понять корней твоей речи…

– Не трудись, – я благодарно кивнул, принимая кружку, и отпил все того же компота – очень сладкий, но замечательно бодрит и восстанавливает силы.

Пайгамбар вопросительно посмотрел на меня.

– Я не из вашего мира, – решил я ничего не скрывать от людей, которые видят во мне надежду.

– Объясни.

– Если бы я мог… так что, пройдемся по Шахару?

– Пошли, – озадаченно кивнул Пайгамбар и поднялся с табурета.