Глупец

— Харпер, ты когда-нибудь делала что-нибудь рисковое, смелое? — мягко спросил он. — Что-нибудь такое, от чего у тебя зашкаливал адреналин?

— Конечно же, нет — быстро ответила я. — Особенно, если это означает последующее попадание в тюрьму!

Линии вокруг его глаз и рта смягчились.

— Все в порядке, Харпер. Оливия знает владельца, я позвонил ему перед тем, как сюда тебя привезти. К тому же, Бракс пару дней назад привозил сюда Оливию, — хотя и было темно, но я видела, как он склонил голову, чтобы лучше видеть меня. — Твое лицо скрыто, — сказал он тихо. — Но я знаю, что ты напряжена, чувствую это. Я просил тебя доверять мне. Неужели это так сложно?

Если бы он только знал.

— Показывай дорогу.

Мы пригнулись под шлагбаумом и пошли вверх по тропинке. Мы поднимались все выше и выше, пока не сбилось дыхание.

— Что-нибудь видишь? — спросил Кейн.

— Нет, — ответила я, слегка запыхавшись.

Кейн рассмеялся, и мы продолжили подниматься, рассекая темноту узким лучиком фонарика.

Наконец, мы перестали подниматься, вокруг совсем не было деревьев, как оказалось, мы стояли у обрыва.

Внезапно сверху взревел двигатель и, когда я подняла голову наверх, чтобы посмотреть, у меня перехватило дыхание — самолет, казалось, сейчас чиркнет по моей голове.

— Ух ты! — ахнула я снова. — Кейн!

Он снова рассмеялся, будто разбавляя тишину своим смехом, затем расстелил одеяло у наших ног и сказал:

— Садись.

Я села, стараясь не испачкать одеяло.

— Где мы?

Кейн уселся рядом со мной так, что наши плечи соприкасались, и выключил фонарик. В ту самую секунду паника накатила на меня с новой силой, перехватив горло, что я помимо воли ахнула.

Он посмотрел на меня.

— Что случилось?

Я постаралась успокоить дыхание.

— Я просто… — запинаясь, начала я. — Я просто не люблю темноту, — я не хотела признаваться ему в этом, но пришлось, у меня просто не было другого выхода. Мое тело каждой клеточкой хотело, чтобы я сейчас же встала и побежала прочь без оглядки. — А точнее, ненавижу ее.

— Эй, — сказал он. — Я ведь здесь, я не позволю ничему плохому случиться с тобой. Обещаю.

Я кивнула, вздохнув.

— Это не ты. Это темнота.

Он положил фонарик мне в руку.

— Вот что я тебе скажу: если ты нервничаешь, можешь включить его, но знай, что я рядом.

Я сжала фонарик в руках, и словно по той причине, что он был у меня, что я могла включить его в любую секунду, паника отступила.

— Спасибо, — мягко ответила я, осматриваясь вокруг. — И все же, где мы?

Только луна освещала обрыв, но я могла рассмотреть его профиль, пока он говорил.

— Ты не поверишь, но мы на ферме за аэропортом, — он наклонил голову назад. — Главная взлетно-посадочная полоса прямо там, — он посмотрел на меня. Мы сидели рядом, очень близко. — Нужно лечь на спину, чтобы полностью почувствовать атмосферу.

Сказав это, он развернулся и лег на спину, вытянувшись на одеяле, скрестив ноги и положив руки под голову. В лунном свете виднелись лишь его бездонные глаза. Он улыбнулся.

— Рискни хоть разок, я не кусаюсь, честно.

Еще один самолет взлетал, я снова ахнула, а Кейн засмеялся.

— Скорее ложись на спину, пока не пропустила еще один.

Вздохнув, я растянулась на одеяле рядом с ним, наши плечи соприкасались, а головы были совсем рядышком. Я все еще крепко сжимала фонарик в руках.

— Я никогда не видел так много звезд, — его голос дрейфовал в ночной тишине. — Наверное, ты к этому привыкла.

Я сосредоточилась на звездах. Конечно же, я видела звезды, много звезд, но замечала ли?

— Небо… оно такое… такое большое, — сказала я вслух, взгляда не хватало, чтобы охватить все небо сразу — Оно просто необъятное.

Некоторое время Кейн молчал, затем сказал:

— Еще один самолет на подходе.

Мы оба задержали дыхание на несколько секунд, пока гигантский самолет словно скользил по небу, как по растопленному маслу, прямо у нас на глазах.

— Тебе не холодно? — спросил Кейн.

Тепло, излучаемое его телом, было так близко, для меня это в новинку, захватывающе, пугающе.

— Нет, — ответила я, хотя и вздрогнула.

Он слегка рассмеялся, потом затих.

— Кто же ты, Харпер Бель?

Я все еще была сосредоточена на небе и звездах, но мои внутренности сжались в комок.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты президент женского сообщества, тем не менее, у тебя нет друзей. Ты присутствуешь на различных заседаниях, собраниях, но ты никогда и нигде не участвуешь, кроме внутренних дел сестринства. Ходишь только на занятия и в библиотеку, — легкий ветерок коснулся моей щеки, а это значит, что он повернулся, поэтому я тоже повернулась, — отказываясь от пиццы в кафе, от посещения кино, местных пабов.

Я пыталась не измениться в лице, старалась держать маску.

— Судя по всему, ты провел небольшое расследование.

Карие глаза, бездонные, как небо, смотрели прямо на меня.

— Нет. Я лишь узнаю себя в тебе, вот и все, — он повернулся на бок, подперев голову ладонью. — Страх — наша общая черта, Харпер, — сказал он мне, и его слова окутали меня волной тепла. — Сломанное видит сломанное. Это также отличает нас друг от друга.

Теперь уже я повернулась на бок, к нему лицом, и подперла голову рукой. Мое сердце билось, как сумасшедшее от его проницательности.