Глупец

Если бы они только знали, почему я на самом деле делаю то, что делаю, они, возможно, не судили бы меня так строго. Я потер подбородок и почувствовал, что щетина уже пробивается, хотя я брился совсем недавно.

— У меня есть на то свои причины, Харпер.

— Понятно, — сказала она и резко выпрямилась, как будто у нее в спине был штырь. — Что ж, полагаю, все эти преимущества будут не нужны тебе в тюрьме.

Я сел. Нет, я вовсе не хотел попасть в тюрьму. И я не попаду, потому как сразу после Уинстона все брошу и пойду, наконец, своей дорогой.

— Я не собираюсь в тюрьму, — сказал я, смеясь, хотя в ночи этот смех вышел каким-то язвительным. — Никогда, — я согнул ногу в колене и положил на него подбородок, она, так же как и я, внимательно за мной наблюдала. — Но твоя забота о моей пенсии и о моем будущем… трогательна.

Харпер наклонила голову.

— Как такое вообще может быть: ты занимаешься незаконными ставками и в то же время тайно мечтаешь стать полицейским?

Я тут же задумался, вероятно, из-за ее слов.

— Отморозки заполняют мир, Харпер. Не такие, как я, которые занимаются подсчетами и помогают делать ставки за деньги. Я говорю о тех, кто вредит людям, — я посмотрел на нее, изо всех сил желая, чтобы она все поняла без слов, чтобы мне не пришлось признаваться ей. Для меня это впервые. — И эти отморозки должны поплатиться за свои преступления.

— Ясно, — мягко сказала она, глядя в одну точку на своем плаще. — Ты жертвовал дополнительные деньги на соревнованиях по бегу? — она резко повернулась ко мне, большие, ярко светящиеся в темноте глаза ждали ответа.

— Я хорошо заработал накануне, — ответил я. И это была правда.

— Это был щедрый взнос, который накормит много семей.

Я кивнул и придвинулся к ней ближе. Как будто так мог почувствовать частичку ее тепла, избавить ее от страхов.

— Я рад, — мы сидели очень близко, оба смотрели перед собой, наши плечи соприкасались, мне так хотелось наклониться и поцеловать ее. Пусть даже всего на секунду.

Она чувствовала то же самое. Я знал. Она выглядела смущенно, как будто не была уверена в том, что было между нами, не была уверена, знает ли, что это. Зато я знал — чувствовал это с самой первой встречи, когда наши глаза встретились. Я не мог этого объяснить. И не имеет значения ее внешняя красота, хотя, на первый взгляд… конечно, имеет. Я заметил, что она красива. Да кто бы не заметил? Она была элегантна, деликатна, с безупречной кожей и пухлыми губами, которые словно молили о поцелуе.

Ее глаза запечатлелись у меня в голове, я все время жаждал их видеть. Большие, миндалевидные, таких странных сине-зеленых глаз я еще не встречал, они прятали что-то в своих глубинах, хотя, вероятно, этого никто кроме меня не замечал. Печаль. Боль. Одиночество. И, конечно же, страх. Сломленная, но не безнадежная. Она так похожа на меня.

Харпер откашлялась.

— У меня есть идея или вроде того…

Я посмотрел вниз на наши руки, которые лежали на покрывале так близко, практически соприкасаясь. Посмотрел на нее.

— Какая?

Она села слегка по-другому, ближе. Тем не менее, ее глаза трепетали, она смотрела не на меня, а вдаль, в темноту ночи. Я наблюдал, как она делает глубокий вдох, как будто готовясь к чему-то ужасному. Выдохнув, она повернулась ко мне и посмотрела прямо в глаза.

— Мне кажется, это испытание для нас обоих. Тебе, вероятно, понравится, потому что это сродни ставкам.

На сей раз я придвинулся ближе, но не слишком. Я улыбнулся.

— Просто умираю от нетерпения, говори.

Слабая улыбка заглушила ее слова, смотря на свои сапоги, она казалась застенчивой, неловкой и привлекательной. Затем вдохнула побольше воздуха, словно собираясь с духом, и когда повернулась ко мне, маска снова была на ней.

— Я предлагаю вызов. Вызов правды, — она сплела пальцы вместе и аккуратно положила сплетенные руки на колени. Каждое ее движение очаровывало меня. Она была… была такой другой, не такой как все. — Ты говоришь мне что-то, а я, в свою очередь, говорю тебе, — она приподняла одну бровь. — Мы должны торжественно поклясться говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, и да поможет нам Бог. Это должно остаться между нами. Знать об этом будем только ты и я.

Я искал ее глаза, изучая при этом черты лица в лунном свете. Она подозревала, что у меня так же много секретов, как и у нее. И по какой-то причине ей хотелось узнать правду, мою правду. Я готов раскрыть несколько. Не все из них, лишь часть. Я улыбнулся и кивнул в знак согласия.

— Я в игре, мисс Бель, — сказал я.

— Отлично, но ты начинаешь первый, — поспешно сказала она.

Я придвинулся немного ближе. От нее вкусно пахло — это были не духи, а что-то другое. Может быть, это был запах сосны, они здесь были повсюду. Пахло чем-то, к чему я определенно не привык в Бостоне. Я ждал. Думал о том, что заставляет ее жить, что ей не нравилось.

— Ну? — наконец не выдержала она.

— Я хочу поцеловать тебя еще с того самого первого дня в парке.

Ее глаза округлились от удивления, делая их еще больше, чем они есть на самом деле.