Глубокое ущелье

Тот, казалось, впал в забытье. Рот открыт, глаза закатились. Уранхе почудилась в этом единственная возможность к спасению. Затаив дыхание, точно боясь привлечь внимание озверевшего рыцаря, беззвучно выбранился, потуже затянул пояс. «Нет, я все-таки навлек на себя гнев божий! Напоролся на саблю беды». Он закрыл лицо руками и глухо попросил:

— Пойдем... Оставь ее... Пойдем! Согрешили мы. Пропадем!

— Согрешили? Какой тут грех?

Рыцарь удивленно оглядел себя, не понимая, отчего у него дрожат колени, ломит шею и поясницу, болят пальцы. Увидев свои руки, которые только что сжимали горло женщины, понял — она мертва, и успокоенно перевел дух, будто с плеч свалилась огромная тяжесть.

— Вставай, пошли! Очнется — опознает нас... Все дело испортим.

— Очнется? Не можешь отличить смерти от беспамятства?

— Умерла? Что ты? — Мысли Уранхи смешались.— Отчего умерла?

Рыцарь поднялся и, потирая руки и не отрывая глаз от мертвого тела Лии, рассмеялся.

— От удовольствия... Если баба понимает в этом деле толк, может и умереть. Ну как, завязал штаны?

Уранха увидел следы пальцев на шее женщины, и ему все стало ясно..

— Когда умерла? — спросил он радостно, будто избежал верной смерти.— Когда, спрашиваю, ты успел убить ее?

Если тело его почувствовало, что она мертва, то немощь его объяснялась не божьим гневом. Избавившись от душевных мук, Уранха повеселел, стал легким как перышко. Он едва сдерживал себя, чтобы не вскинуть голову к небесам и не взреветь от радости волком: «Хвала святой деве Марии!» Но вдруг съежился и поморщился, поглядел на рыцаря.

— Что это ты ни с того ни с сего задушил бедняжку, рыцарь?

Слово «рыцарь» вылетело из его рта, как плевок. Нотиус чванливо захихикал: ничего-то ты не понимаешь, глупец. Но Уранха еще раз убедился в собственном превосходстве и легко подавил вспыхнувший было гнев. «Зря спросил,— подумал он.— Очередное безумство френка: никогда не может совладать со своей страстью — лишь бы пролить чью-нибудь кровь».

Вдруг они услышали рычание собаки. Пока рыцарь, схватившись за меч, вертел головой, Уранха быстро вставил стрелу. Здоровенная пастушья овчарка бежала прямо на них. Уранха натянул лук, и почти в тот же миг рыцарь схватил его за локоть:

— Не стреляй!

Уранха был хорошим лучником. Редкая стрела пролетала у него мимо цели. Сейчас виноват был рыцарь — стрела пробила собаке только шкуру на шее. Она взвизгнула и, зажав зубами рану, закружилась на месте. Рыцарь швырнул в нее камнем. Собака поджала хвост и пустилась наутек.

Коням, что паслись на приколе, и правда не было цены. Они привыкли к людям, и Уранха легко взнуздал их. Серую подвел к рыцарю, а на рослую гнедую кобылу сел сам. Третьего коня взял в повод и, сделав несколько шагов, остановился, раздумывая, как ехать. Ему не хотелось проезжать мимо трупов.

— Махнем напрямик...

Рыцарь снова захихикал. Уранха разозлился.

— Чего ржешь?

— Говоришь, девка очнется и все испортит. А голова у тебя не соображает, что, если оставим падаль здесь, можем и в самом деле все испортить. Уранха хотел было возразить рыцарю, но тот поднял руку:

— Заткнись! И ступай за мной! Доверься тебе — пропадешь!

Нотиус послал Уранху за рыжей кобылой Лии, завернул тело девушки в расстеленный на земле туркменский килим, перевязал головным платком. Когда Уранха привел кобылу, легко, словно тюфяк, бросил труп на седло и крепко привязал витой туркменской чалмой. Держа в поводу двух лошадей, они во весь опор поскакали к камышам. Рыжая кобыла Лии, очевидно, не раз проделывала этот путь и так быстро вывела убийц своей хозяйки на землю Караджахисара, что ей мог бы позавидовать самый лихой проводник. Они немного отдохнули в укрытии, где оставили своих коней, подкрепились свернутыми в трубку лепешками, которые засунул им в торбы Бенито. Переодеться решили на границе Гермияна, а до твердой земли Караджахисара, если никто не попадется навстречу, скакать напрямик, не углубляясь в болото. По словам Уранхи, если они не забредут в болото, то к вечеру успеют добраться до Гремячего ключа. Сотник скользнул взглядом по грузу на рыжей кобыле, смущенно спросил:

— А это куда денем?

— Это? — Рыцарь задумался.— Это? Хи-хи-хи... Найдем место, чертов тюрок, найдем! Видел по дороге развалины мельницы?

— Видел.

— Вот там и оставим. Расстелим туркменский килим. Туркменской чалмой свяжем синьорите руки за спиной... Был бы ты властителем Караджахисара, как бы поступил, если б вот так убили одного из твоих людей?

Уранха прищелкнул пальцами.

— Понял. Ну и голова у тебя, рыцарь! Хоть ты и хвалишься, что отец твой неаполитанский король, да только...

— Что только?

— Ошибаешься! Такого ума, как у тебя, от неаполитанского короля не унаследуешь... А ну-ка, вспомни, твоя матушка — да упокоится душа ее в раю — ни о каком тюрке тебе не рассказывала? К примеру, о красивом тюркском пленнике?..

Нотиус, напыжившись, положил руку на эфес меча и снова захихикал.

Часть вторая

ПРОБУЖДЕННЫЙ СВЕТ

I