Глубокое ущелье

При виде Человека-Дракона Пир Эльвана девушки испуганно вскрикнули. Голый до пояса, вымазанный в грязи с головы до ног, Пир Эльван остановился перед воротами, дважды подбросил короткое копье, с которым никогда не расставался, поиграл прицепленными за спиной орлиными крыльями и, нагнув голову, украшенную буйволиными рогами, устрашающе заревел. Вид у него был действительно грозный.

— Ну что пыжишься! — пристыдила его Баджибей.— Можно подумать, один взял Караджахисар!

— Взяли крепость! Твоими молитвами, матушка Баджибей! Пощады не было! Му-у-у!..— Он остановился перед Керимом, приветствовал его поясным поклоном, как султана.— Не горюй, Керим Джан! Считай — с нами был. Помог нам великий аллах!

Подбежал Мавро и обнял Керима. Лицо у него было в грязи и пахло болотом.

— С победой вас, братья!

— Спасибо!

Девушки застыли, не спуская глаз с воинов.

— И воды не догадаются принести! — проворчала Баджибей.— Ох, горе мое... Аслыхан!..

Девушки вынесли огромные кувшины с горячей водой. Мальчишки кинулись им помогать. Мгновение — и двор Баджибей стал напоминать площадку, где борцы во время больших базаров, готовясь к состязаниям, натираются жиром.

Кёль Дервиш, скинув кожаный панцирь, принялся показывать окружившей его ребятне, как танцуют девы, вытатуированные на его спине. Человек-Дракон взял чашу с вином, прислушался к барабанному бою, к пению зурны, гордо усмехнулся.

— И правда, как свадьба сегодня! — Он отпил вина.— По воле великого аллаха открылись перед нами пути!

— Ну и ну! — осадил его Кёль Дервиш.— Еще один мулла на мою голову... Понес, не остановишь! Не тяни, Пир Эльван! Наш Керим Джан умирает от нетерпения!..

— Не от нетерпения он умирает, глупый голыш! А оттого, что, попавшись в капкан, пропустил бой за Караджахисар, не удостоился задешево звания гази...— Он отпил еще глоток, пощелкал языком.— Но, скажу я тебе, он горюет напрасно, ибо отныне наш бей Осман не скоро слезет с коня и вложит саблю в ножны. Если так пойдет дальше, грянут грозные битвы, славу о коих в книги запишут!.. Не будет отныне преград мусульманину! — Он допил чашу, прорычал: — Еще вина!

Мальчишки, топтавшиеся возле воинов, глядели во все глаза, слушали в оба уха. Двое постарше подбежали к водоему, извлекли оттуда кувшин с вином. Человек-Дракон подождал, пока они наполнят чашу.

— Так о чем я говорил, Керим Джан? Ага! Не в одном деле довелось мне, слава аллаху, сражаться. Когда шкуру содрали с бродяги Джимри, подался я в лихое войско. На моих глазах сбили с коня беднягу Караманоглу, сорвали глупую его голову, как арбуз с бахчи... Немало сражений повидал я... А что толку?

Аслыхан вынесла громадное блюдо яичницы с тыквой на молоке, сладко запахло коровьим маслом.

Кёль Дервиш завопил:

— Держись, братцы! Вот она — яичница Баджибей! — Обращаясь к Кериму, поднял чашу.— Отведал бы, Керим Джан! — Осушил чашу. Заглянул в нее и сделал удивленные глаза.— Да что же это? Может, с дыркой?..

Человек-Дракон свернул из лепешки черпак, не меньше того, которым разливали суп в главной богадельне Коньи, выудил желток и со словами «Во имя аллаха!» опустил его в пасть. С полуночи сражался он в седле, но выглядел свежим, да и остальные на радостях забыли об усталости.

— Ну и яичница, брат мой Мавро!.. Да, жаль, что ты ногу капканом повредил, Керим Джан. Такую битву надо молодым повидать. Жаль! — Он повернулся к Мавро.— Проснулся я в эту ночь оттого, что этот вот безбожник Мавро колотит меня кулаком в бок, точно я не божье создание, а черт-те кто. Аллах свидетель, подумал я: «Наверно, бей на стражу зовет». Сел. А он и говорит: «Добрая весть, Пир Эльван... Налет!» Гляжу, а за окном черным-черно. Стекло будто дегтем замазано. Прислушался: и котенок не мяукает. «Ах ты,— говорю,— паршивец! Смеешься надо мной!» Хотел было за шиворот его схватить и врезать оплеуху, чтобы наперед знал: со мною шутки плохи! Но гляжу, забегали люди по Сёгюту из дома в дом. Лучины зажгли, точно пери замуж выдавать собираются. Тут я подскочил. «Правда ли, Мавро, брат мой по вере?» Стал рубаху искать, а эта свинья щерится — рот до ушей. Плюнул на рубаху, натянул шаровары, голый во двор выскочил. И кого там вижу? Орхан-бея... Сабля — через плечо, налучье, колчан... За поясом палаш ахи, на руке щит. «Где же ты,— говорит,— пропадаешь, Пир Эльван?» Не успел я опомниться, набросился он на меня: «Чего стоишь? Скорее во двор к Акча Кодже!» Прибежал, гляжу: стоят несколько дервишей, абдалов лопоухих да с десяток бездельников голышей, вроде вот этого Кёль Дервиша...

— Постыдись, Пир Эльван! Перед тобой тот самый Кёль, что первым достиг крепостной стены...