Глин Айлиф "Царь Итаки"

Эперит увидел, что Одиссей уже там, царевич пытался привести дыхание в норму. Он был растрепан, а руки и ноги покрывали царапины. Поскольку сын Лаэрта не стал объяснять, чем вызвано такое состояние, или свое отсутствие на пиру, юноша решил ни о чем его не спрашивать.

Они оставались под надежной охраной до рассвета. Тогда прибыл посыльный, который пригласил каждого претендента на руку Елены и сопровождавших его людей собраться во дворе. На лестнице началась давка, потому что одновременно спускалось много людей. Итакийцы обменивались сплетнями с друзьями, которые у них появились среди воинов из других греческих государств. Все строили предположения. Некоторые считали, что объявят мужа Елены, другие считали, что начнется воина с Троей. Но никто не подозревал, что истинные причины сбора окажутся гораздо более невероятными.

Тем времени Одиссей вел себя странно тихо и не разделял возбуждения, охватившего воинов его отряда. Его отсутствие на пиру прошлой ночью было замечено. Но когда итакийцы спросили о том Дамастора, зная, что он оставался с царевичем, пока они не пошли на пир, тот только нетерпеливо от них отмахнулся. Вместо ответов друзьям Дамастор предпочитал с отсутствующим видом оглядывать двор.

Люди ждали, наблюдая за тем, как рабы рубят старое оливковое дерево, растущее у самой стены дворца, и долго не понимали причины сбора. Затем появились Агамемнон, Тиндарей и Икарий, они проследовали к ним. Трех царей сопровождали две дюжины вооруженных стражников, что вызвало новые вопросы у ожидающих людей, заставив их беспокойно переступать с ноги на ногу. Ведь собственное оружие оставалось запертым на дворцовом оружейном складе…

Агамемнон сделал шаг вперед и гневно посмотрел на собравшихся. Они никогда раньше не видели его в такой ярости.

— Пока большинство из нас вчера вечером пировали в большом зале, кто-то вошел на женскую половину и атаковал царевну Пенелопу, — заговорил он. — Я не сомневаюсь, что этот мужчина сейчас находится здесь. Он может быть царем, царевичем или простым воином, но он предал доверие хозяев дома. Подобное действие является подлым и очень серьезным нарушением наших обычаев. Икарий имеет все права на ярость. И Тиндарей, и я поддерживаем его требование о свершении правосудия по спартанским законам. — Агамемнон сделал паузу, во время которой отец Пенелопы стоял с прямой спиной и обводил взглядом молчаливый строй мужчин. Его глаза многозначительно задержались на Одиссее. — Вы все знаете, каким является спартанское наказания для мужчины, который спал с незамужней знатной женщиной?

Наказанием была смерть, и все это знали. Теперь они стояли более напряженно и смотрели прямо перед собой, отказываясь глядеть в лицо товарищам. Новость оставила горький привкус во рту Эперита и не только из-за того, что случилось с Пенелопой, а и потому, что период счастья закончился столь бесчестным образом. Он почувствовал, что трое мужчин уже знают, кто совершил преступление. Иначе зачем бы они стали собирать всех во дворе? Это могло делаться только для публичной демонстрации виновного. От такой перспективы начало неприятно покалывать в животе. Юноша осмелился уголком глаза посмотреть на Одиссея, и обратил внимание, что голова друга опущена, а глаза закрыты.

Теперь вперед шагнул Тиндарей, его свирепое лицо помрачнею от охвативших царя эмоций.

— Опозорен не только этот дом, но и каждый человек, присутствующий здесь. Я намерен проследить, чтобы нарушителя нашли и наказали, причем не только смертной казнью, как требует закон, но и позором. Его имя будет опозорено навсегда, как и должно быть. Его будут презирать, ненавидеть, а потом забудут. Такое наказание как раз подходит для настоящего труса, бесчестного и бесславного человека. И я думаю, что мы знаем, кто это сделал, потому что мужчина, вторгшийся в женские покои прошлой ночью, оставил нам подсказку. Одиссей!

Отец Елены показал прямо на итакийцев, и от этого сердце Эперита судорожно забилось в груди. Одиссей поднял голову и посмотрел на Тиндарея, но ничего не сказал.

— Одиссей, — повторил спартанский царь, голос которого дрожал от ярости. В своем огромном кулаке он держал маленький нежный цветок, и его могли увидеть все. — Однажды ты сказал мне, что твои люди носят эти цветки, как память о родине. Его нашли на полу в комнату Пенелопы!

Внезапно в рядах собравшихся воинов начался шум. Все, кто стоял по обеим сторонам от итакийцев, шагнули назад, словно члены отряда Одиссея оказались чем-то заражены. Люди смотрели на них с яростью в глазах, некоторые выкрикивали оскорбления за то, что обесчестили всех собравшихся. Само преступление даже не могло сравниться с тенью позора, который коснулся их всех.