Глеб Бейбарсов и Шапка Мономаха (СИ)

Снежинка не спеша спланировала сверху, радуясь, что ей удалось сбежать от суровой матери-тучи, и легла на волосы Жанны. Блазень протянул было руку, чтобы снять маленькую капельку, но передумал и залюбовался открывшимся зрелищем. Некромагиня тем временем нетерпеливо прикусила нижнюю губу, нахмурилась, напряглась – Дима ощущал, что она концентрирует свой магический дар, словно, устав от бесконечного ожидания, решила силком вытащить Глеба из университета.

– Жанна, – предостерегающе подал голос парень.

– Можно подумать… – девушка резко обернулась к нему, пытаясь сказать что-то наверняка вызывающее, но вдруг замерла, пойманная обманчиво-мягким взглядом. – Геб…

Дима снова улыбнулся, провел ладонью над ее волосами, не касаясь их – снежинки на них были слишком хрупкими и слишком красивыми, чтобы их убивать. Некромагиня не сделала попытки отстраниться, но где-то в глубине ее глаз мелькнуло что-то, напоминающее подозрение. Взяв ее за подбородок, блазень заставил ее поднять голову.

– Прости, – шепнул он, наклоняясь и осторожно касаясь ее губ.

Жанна не отпрянула, не возмутилась, не удивилась. Она стояла столбом, безвольно повесив руки, только чуть опустила ресницы, будто бы не хотела видеть того, кто ее целует. Дима, почувствовав странное изменение в ней, отступил на шаг. Нахмурившись, он попробовал увидеть ее ауру, но неожиданно наткнулся на звонкую блестящую сферу.

– Жанна! – повторил он, начиная паниковать.

Некромагиня его не слышала. Развернувшись, как кукла на шарнирах, она все так же механически зашагала прочь. Блазень рванулся вперед, но тут же его мягко оттолкнула неведомая преграда.

– Что за?.. – пробормотал он.

– Опять ты? – вдруг раздалось за его спиной.

Обернувшись, Дима увидел Бейбарсова. Рядом с ним стояла кромешница; ее насмешливый взгляд не отрывался от спины Жанны.

– Отойди от нее, – скомандовал блазень.

Бывший некромаг приподнял одну бровь.

– Ты не понимаешь!.. – блазень чувствовал, что потусторонняя тварь как-то замешана в том, что случилось с Жанной, но не мог объяснить.

– Так просвети, – предложил Бейбарсов.

Улыбка на лице кромешницы стала еще шире. Кому, как не ей, было знать, что Дима не может ничего рассказать, потому что тогда это помешает его собственным планам.

– И что ты тут делаешь, кстати? – поинтересовался тем временем бывший некромаг. – Дашку пытаешься поймать?

– Нет, – красноволосый парень немного опешил от такого предположения.

– Смотри, узнаю, что ты ее достаешь… – Бейбарсов не повышал голос, но угроза и без того была слишком явной, почти физически ощущаемой: даже без сил он производил впечатление.

– Вообще-то, Жанна… – начал блазень.

– Ты еще и с Аббатиковой знаком? – удивился бывший некромаг. – Ты смотри, а то она иногда такие фокусы выдает…

Подавив желание продемонстрировать, какие «фокусы» может поймать Бейбарсов за такие слова, Дима развернулся на каблуках и пошел в противоположную Жанне сторону. «Он даже не заметил, что она тут была! – мелькнула возмущенная мысль. – Что она вообще в нем нашла?!»

Жанне казалось, что она упала в огромную чашку с молочным киселем и бредет по нему наугад, надеясь, что где-то есть выход. Все вокруг было в плотном тумане, девушка почти не чувствовала своего тела, лишь догадывалась, что раз она движется, то оно где-то все еще существует. Ни единого звука не пробивалось сквозь пелену, не слышалось ни биения сердца, ни дыхания – будто кто-то повернул ручки регулятора громкости на «выкл.»

«Что это? Где я? Кто я?..» – вопросы ворохом сыпались и оставались лежать неотвеченными.

Некромагиня шла и шла. Казалось, мимо пролетали минуты, часы, дни, годы, а она все так же бездумно пыталась нашарить дверь, за которой заперли ее сознание, ее саму. В гробовой тишине раздался короткий смешок, Жанна упала на колени (все-таки они у нее еще были!), зажимая уши, пока не поняла вдруг, что это был ее собственный голос.

Испуг заставил ее встать и кинуться бегом, но смех не отставал, преследовал ее, гнал. Жанна попробовала закричать, но голосовые связки не слушались; или же туман просто глотал все лишние звуки.

– Ты поклялась! – громом прозвучал ее окрик, идущий откуда-то извне, но со всех сторон одновременно. – Ты принадлежишь одному!

Ноги подломились. Аббатикова попробовала выставить вперед руки, чтобы остановить падение, но что-то пошло не так, она упала грудью на нечто твердое и холодное. Едва не задохнулась от сильнейшей боли – как будто у нее разом оказались сломаны все ребра.

– Клятва!

– Я… Буду принадлежать Глебу… Или никому! – выдавила Жанна, и на этот раз услышала свой ответ.

Напряжение вызвало новый приступ боли, некромагиня надсадно закашлялась, почувствовала во рту железный привкус. Предшествующие появлению белого тумана события напрочь стерлись из ее памяти, она совершенно не понимала, почему ее спрашивают… Почему она сама себя спрашивает про клятву.