Глазомер! Быстрота! Натиск!

– Уходят, уходят сипахи, – разглядывая в свою подзорную трубу перемещение главного врага егерей – конницы, громко прокомментировал Егоров. – Барабанщикам бить «атаку россыпным строем»! Пошли вперед, братцы! Проредим османских топчу!

– Алексей, ты бы не выходил далеко вперед, ну чего ты все время сломя голову лезешь! – сетовал главный квартирмейстер. – Полковник ведь уже, полторы тысячи душ в подчинении!

– Серега, а чем я Суворова хуже или всех прочих наших генералов? – ухмыльнулся Лешка. – Вон, хоть того же Вейсмана вспомни! Русский командир, он за спины подчиненных отродясь никогда не прятался! С солдатом вровень идет, а то и впереди, увлекая за собой! Не пришло еще время пулеметов!

– Чего-о? – протянул непонимающе Гусев.

«У-у-ух!» – прогудело первое ядро и, ударив в сырую землю, вошло в нее, словно бы в тесто.

«Бам! Бам! Бам!» – били турецкие орудия в сторону подходящих колонн с той небольшой возвышенности, где виднелись полевые укрепления.

Лешка бежал по наполненной влагой земле, проваливаясь в грязь по самую щиколотку. Двести шагов до неприятеля. Достаточно, самая удобная дистанция для его стрелков, а вот туркам по ним прицельно попасть просто нереально.

– Ложись! – он упал на землю возле небольшого кустика и, раздвинув его ветки, высунул наружу ствол.

«Бам!» – сверкнуло пламя, и вдали возле своего орудия рухнул в грязь османский канонир.

Цепь егерей била по трем батареям, выбивая из них расчеты. Прошло всего несколько минут, и орудия турок сначала резко снизили темп стрельбы, а затем и вовсе замолчали. А от колонн союзников, напротив, послышались хлопки выстрелов из полевых пушек. Проносящиеся над головами залегших цепей ядра крушили впереди лафеты, переворачивали пушки, ломали фашины и корзины с камнями, перемешивали брустверы и земляные насыпи. Егеря перенесли огонь по мечущейся на своих позициях турецкой пехоте. Подавив огонь противника, колонны пошли на штурм. Под барабанный бой русские и австрийские пехотинцы быстрым шагом сначала сблизились с неприятелем, а потом по команде бросились в штыковую.

Османы не выдержали такого решительного натиска. Их конница первой покинула поле боя, а вслед за ней ретировалась и пехота. Наиболее боеспособная ее часть, состоящая в основном из янычар, укрылась в расположенном неподалеку укрепленном православном монастыре св. Самуила.

Что называется, «на плечах у отступающих» к нему прорвались первыми егеря и были вынуждены залечь прямо перед его стенами. По ним из узких бойниц вели огонь многочисленные защитники.

– Васька, да задавите вы уже тех умельцев, что вон из той башни по нам лупят! – крикнул Егоров, плюхаясь возле лужи.

Прямо перед ним тяжелая пуля выбила фонтанчик грязной воды.

– У тебя там отборные стрелки или команда рекрутов?! Они уже двоих наших поранили!

– Сейчас, сейчас, вышвысокблагородие! – отозвался Афанасьев, перебегая от одного к другому стрелку. – Прячутся хорошо басурмане, бойницы у них узкие, для боя весьма удобные. Ничего, сейчас подловим!

Распределившись, полковые «снайперы» взяли каждую бойницу на прицел. Стоило только там мелькнуть стволу, и туда сразу же начинали бить по три штуцера. Прицельный огонь турок начал угасать, а затем и вовсе наступило затишье.

Солдаты проверяли и перезаряжали оружие, оттаскивали подальше раненых, маскировали себя среди кустов и разбросанных валунов. Кто-то даже успел достать из гренадной сумки сухарь и теперь мял его, весь размокший от дождевой влаги, зубами.

– Не зайти нам туда, Алексей Петрович. Никак нам без пушек вовнутрь не забраться, – покачал головой командир дозорной роты поручик Осокин. – По-всякому я уже думал, ну вот никак у нас не получится. Мои ребятки хоть и прыткие, да уж больно стены здесь высокие. Даже если гренадами защитников посечь и вовнутрь просочиться, все равно они не дадут нам вглубь заскочить. Всей массой янычары задавят. Тут надобно хорошую брешь пробивать, а потом уже колонной, словно обухом, все внутри перешибать.

– Сейчас перешибут, – кивнул себе за спину Егоров. – Вон, слышишь, с двух сторон барабаны бьют? С левой это точно наши подходят, а вот оттуда, стало быть, уже и союзнички топают.

Обе колонны прибыли к монастырю с полевыми пушками, и уже через короткое время первые ядра ударили в дубовые, обитые медью монастырские ворота. Несколько минут только понадобилось всего артиллеристам, чтобы их выбить, и в открытую брешь, смешавшись между собой, бросились разом и русские и австрийцы. В этот самый миг раздался страшный взрыв – это взлетел на воздух устроенный здесь пороховой погреб. В результате подрыва пострадало множество солдат и офицеров. Сам принц Кобургский едва не погиб под рухнувшей монастырской стеной. Еще больший урон понесли и сами засевшие в монастыре турки. Часть их смогла вырваться наружу через образовавшиеся провалы стен во главе с Осман-пашой. Они бежали в сторону Рымника, истребляемые легкой кавалерией союзников.

По горячим следам Суворовым был составлен рапорт Потемкину: