Глаза цвета шоколада

Вцепившись одной рукой в дверную раму, Фолкнер высунулся наружу, дождался подходящего момента и, схватив мальчишку за шиворот, потащил его в своё купе. Почувствовав чужую руку, ребёнок задёргался, вырываясь, и в какой-то момент Фолкнер едва его не упустил, но всё же, каким-то чудом, удержал. Упираясь в дверную раму, он дёрнул изо всех сил, и от рывка они оба ввалились внутрь вагона и рухнули на пол купе. Быстро вскочив, мальчишка забился в угол, испуганно оглядываясь по сторонам. Фолкнер встал медленнее, приземление было не самым мягким, но никаких особых травм он вроде бы не получил, разве что ныл локоть, ушибленный при падении. Высунувшись в распахнутую дверь, мужчина увидел, что преследователи все ещё бегут за поездом, хотя уже безнадёжно отстали. Пожав плечами, Фолкнер закрыл дверь и оглянулся на спасённого мальчишку.

– Ты как, парень, не ушибся?

– Нет, – помотал тот головой, видимо, уже поняв, что был схвачен вовсе не своими преследователями. – Спа... спасибо, сэр.

– Не бойся, они отстали. Может, расскажешь, почему они гнались за тобой?

– Вы всё равно не поверите, – мальчик отвёл глаза, в его голосе звучала совсем не детская горечь. Потом он взглянул прямо на Фолкнера. – Но я не вор!

– Верю.

– Правда?

– Они не кричали: «Держи вора!», – усмехнулся Фолкнер. – А, может, всё же попробуешь рассказать? Вдруг я поверю, а? Кстати, как тебя зовут-то, парень?

– Сэмми Вин… Винтер.

          – Что ж, очень приятно, Сэмми. Я – Калеб Фолкнер, – он протянул руку, мальчик робко подал свою в ответ. – Может, пересядешь на диван? Поверь, на нём намного удобнее, чем на полу.

– Мне, наверное, лучше уйти, пока меня не заметил проводник, – вставая, сказал Сэмми.

– И куда ты пойдёшь, парень? Если ты не заметил, поезд идёт полным ходом.

 – В вагон третьего класса. Я заплачу проводнику за билет. Я так и хотел сделать, но Ридли меня заметил.

 – Ты когда-нибудь бывал в вагоне третьего класса? – Мальчик помотал головой. – Вот там тебе как раз и придётся сидеть на полу, раз уж не успел к прибытию поезда и не занял себе место на лавке. Оставайся здесь, второе место свободно.

 Спроси кто-нибудь сейчас Фолкнера, почему он предложил незнакомому мальчишке остаться в своём купе – он не смог бы ответить. Это был порыв, сродни тому, что заставил его бросить бутылку в преследователей и втащить мальчишку в поезд. Он испытывал какое-то странное возбуждение – впервые за десять лет он чувствовал что-то иное, кроме скуки, равнодушия или раздражения. Этот мальчишка словно заворожил его, бросив мимолётный взгляд своих огромных глаз цвета шоколада.

– У меня не хватит денег на билет первого класса, – со вздохом произнёс Сэмми, печально глядя на удобный диван и, видимо, сравнивая его с перспективой провести ближайшие сутки на полу в вагоне третьего класса. Фолкнер слегка сгустил краски – если мальчишка оплатит проезд, то кусок скамьи для него, скорее всего, найдётся. Но ему очень не хотелось, чтобы тот уходил.

В этот момент дверь, ведущая в коридор, отъехала в сторону, и в купе заглянул кондуктор.

– Господа, прошу предъявить ваши билеты.

– Не успел, – прошептал Сэмми, вскочив с пола и растерянно оглядываясь, словно ища пути к отступлению.

 – Да, пожалуйста, – Фолкнер спокойно достал из внутреннего кармана сюртука два билета и протянул их кондуктору. – Сядь, Сэмми, не маячь.

Внимательно рассмотрев билеты, кондуктор бросил слегка удивлённый взгляд на мальчика, чья одежда никак не вязалась с обстановкой купе первого класса.

– Какие-то проблемы? – холодно поинтересовался Фолкнер, приподняв бровь.

 – Никаких, сэр, – поклонившись, кондуктор вернул билеты мужчине и исчез, пожелав перед этим: – Приятной поездки.

 – Теперь ты можешь сесть, наконец, – хмыкнул Фолкнер, поскольку Сэмми так и стоял всё это время. Тот послушно и с заметным облегчением опустился напротив него, но тут же вновь подскочил.

– Это ваше? – в его руках была та самая валентинка, наверное, её сквозняком унесло на соседний диван. Фолкнер взял её в руку и задумчиво повертел перед глазами, а потом сунул в саквояж.

– Вот скажи мне, парень, для чего нам этот праздник, если Господь забирает лучших из женщин, чёрт – всех остальных, а мы остаёмся ни с чем?

– Я не знаю, сэр, – Сэмми пожал плечами. – У меня ещё никто женщин не забирал.

– Надо думать! – хмыкнул Фолкнер, прикидывая, сколько мальчишке лет. На вид – двенадцать-тринадцать, но взгляд был совсем не детским. Ладно, пусть будет пятнадцать. –  И я так понимаю, никакая девочка не бросала тебя ради соседского мальчишки? Нет? Ну, значит, у тебя ещё всё впереди.

– А у вас кто отобрал? – осторожно спросил мальчик. – Бог или чёрт?

– Оба. Моя жена умерла десять лет назад от родов. А бывшую будущую невесту сегодня утром я застал в постели с другим. Приехал на день раньше срока, собирался сделать ей сюрприз. Но получил сюрприз сам. Банально до ужаса, верно?

– Угу, – промычал мальчик, поглубже натягивая кепку на лоб, так, что козырёк практически скрыл его глаза, зато полыхнувшие румянцем щеки были очень даже заметны.

«Нет, не пятнадцать. Двенадцать, максимум», – мысленно поправился Фолкнер.