Глаза цвета шоколада

– Нет, не встречались. Но я тебя видела. Каждый раз, когда ты приходил, я наблюдала за тобой. Сквозь перила галереи. Или из окна. Дедушка как-то сказал, что когда мне исполнится семнадцать, то он устроит бал, пригласит тебя и познакомит нас официально. А пока, он говорил, рано. Но он так и не успел…

Надежда, зародившаяся в душе Фолкнера, росла с каждым словом девушки. И он решил пойти ва-банк. Приподняв её лицо за подбородок и глядя в огромные глаза цвета шоколада, он торжественно произнёс.

– Саманта Винслоу, я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Клянусь любить, почитать и лелеять тебя до конца моих дней. Скажи, есть ли у меня хоть какой-то шанс на взаимность? Могу ли я надеяться на ответное чувство? Если понадобится, я готов ждать сколь угодно долго, только бы ты стала моей.

– Не понадобится, – ответила Саманта, и на её лице появилась счастливая улыбка. – Ждать не понадобится. Ах, Калеб, неужели ты думаешь, что я осталась бы с тобой, – она кивнула на его постель с недвусмысленным пятном, – если бы уже не любила тебя? Но я не думала, что у меня есть какая-то надежда, поэтому хотела хоть раз испытать…

– Сэмми, моя Сэмми!  – не дав ей договорить, Фолкнер крепко прижал её к себе, а потом коснулся её губ, узнавая их вкус, их форму, их мягкость, то, что он уже испытывал этой ночью, даже не осознавая, какое сокровище держал в руках, но уже тогда, инстинктивно, боясь её потерять. И в этот раз её губы ответили сначала робко, но уже спустя несколько секунд целовали его с не меньшей страстью.

Нескоро они смогли оторваться друг от друга. В какой-то момент Фолкнер перетащил Саманту к себе на колени, и сейчас она сидела, прижавшись щекой к его плечу и стараясь отдышаться. А он был готов сидеть вот так, держа в объятиях своё сокровище, вечно.

– А ты помнишь, какое сегодня число? – спросил он.

– Четырнадцатое февраля.

– День Святого Валентина. День всех влюблённых. А значит – и наш с тобой тоже. Кажется, Святой Валентин очень постарался, сводя нас вместе. Погоди-ка минутку.

И аккуратно ссадив Саманту с колен, хотя ему совсем не хотелось этого делать, Фолкнер встал, поправил одеяло, чтобы не свалилось, а потом залез в саквояж и вынул оттуда валентинку. Не ту, которую Саманта уже видела, а другую. Мама не обидится, особенно учитывая, что она вообще не в курсе, какая из валентинок предназначалась ей.

– Помнишь, когда ты нашла ту валентинку, я задал тебе вопрос?

– Для чего нам этот праздник?

– Да. Теперь я знаю ответ. Когда или Господь, или чёрт, или оба сразу, оставляют нас в одиночестве, в дело вмешивается Святой Валентин, и всё исправляет. Он подарил мне тебя. Ты примешь от меня эту валентинку?

– Конечно, – со слезами на глазах ответила Саманта, прижимая валентинку к груди. Фолкнер уселся рядом, снова усадил её к себе на колени и прижался губами к её макушке.

– Нет, я не повезу тебя к своему парикмахеру. Думаю, мама что-нибудь придумает, у неё в таких делах огромный опыт.

– Ой, Калеб, твоя мама! Что ты ей скажешь?

– Правду. Она ведь ждёт, что я представлю ей свою невесту. Она её получит.

– Но… Но я же… – не подобрав слов, Саманта просто показала на свою одежду и волосы.

– Это не важно, Сэмми. Моя мама будет счастлива тебя видеть хотя бы только потому, что счастлив я. Она так давно об этом мечтала. А когда она узнает тебя получше, она тебя полюбит, так же как и я. Обещаю!

– Ладно… – девушка доверчиво уткнулась носом в его обнажённое плечо, даже не догадываясь, какую бурю чувств вызвало в нём это невинное прикосновение. – Но я всё равно волнуюсь.

–  Кажется, я знаю, как развеять твоё волнение. Вот только… Скажи мне Сэмми, только честно, ты себя хорошо чувствуешь? Ничего не болит?

– Нет, – она потрясла головой, в очередной раз заливаясь краской до ушей. – Я в порядке. Честно.

– Ну, тогда… – задумчиво протянул Фолкнер. – До Чикаго нам ехать ещё около четырёх часов. Завтрак и сборы – это час, максимум – полтора. Знаешь, как мы убьём оставшееся время?

– Сыграем в покер? – глядя на него невинными глазами цвета шоколада, предположила Саманта. Слишком невинными глазами, в глубине которых плясали смешинки.

– Сыграем, но не в покер, – усмехнулся Фолкнер. – И эта игра тебе понравится гораздо больше, обещаю!

И он вновь припал к её губам.