Глаза Фемиды

- Их двое и нас двое. Всего четверо. Значит, каждому по четвертой части. Так справедливо будет», — пояснил Паша.

- А за тот вред, что они твоему имуществу причинили, компенсации не положено?

Паша нутром догадался, что означает незнакомое слово «компенсация» и, не смутившись, пояснил: «Возьмем патронами. Шестнадцатый калибр как раз к моей одностволке подходит. А им стрелять уже хватит, они свою норму выбрали. Пусть домой плывут, им на гребях долго плыть придется». — «Почему на гребях?» — не понял Антон. «Бензина я им на пол-дороги оставил, за то, что они мою соль и муку подмочили. Мне теперь бензин самому будет нужен, в юрты за продуктами ехать», — заявил Паша. «А у тебя, что — свой мотор есть?» — удивился Антон. «Найдется», — пообещал Паша. Между тем, один из охотников вдруг задергался и закричал на весь лес: «Орлик!» — «Не надо было по голове его бить, — пожалел мужика Антон. — Кажется совсем свихнулся». — «Нет, это он собаку зовет, — догадался Паша.

- Но мы его собаку дожидаться не будем — пусть по берегу хозяев догоняет, очень даже просто». На том и порешили. Браконьерам помогли погрузить себя в лодку, как есть, не вынимая из рукавов палок: распеленаются по дороге, вдвоем это возможно. Потом оттолкнули лодку от берега и посоветовали больше не попадаться. На что получили в ответ угрозу, что вернутся обязательно, но уже числом поболее и тогда, это уж точно, обоих остяков живьем закопают. Правильно говорят, что доброта всегда наказуема. Наткнись они не на Пашу, воспитанного советской властью, а на седого аборигена — разговаривать и угрожать им бы не пришлось вообще. К злодеям в тайге отношение строгое. Иначе там нельзя — мягкотелому не выжить. Но об этом позже. А пока… Антон предложил Паше выпить за одержанную победу, но тот отказался: «Надо продукты спасать, крупу и муку затаскивать, соль сберегать. Вот все сделаем — тогда». Антон устал так, что на ногах качало, хотелось и есть и спать. Но он подчинился товарищу, понимая правильность Пашиного решения, только подумал: «Двужильный он, что-ли». Полночи провозились под дождем, затаскивая в лабаз продукты и снаряжение.

Кажется, едва Антон сомкнул глаза, как его уже разбудил Паша: «Вставай, спать не время, пора на болото за клюквой». Ничего еще не понимая, Антон сел на нарах и потянулся за портянками. Возле печки они просохли и приятно согревали руки. Печурка весело потрескивала, на столике коптила керосиновая лампочка, а Паша обдирал глухарей. Один из них уже варился в котле и распространял по избушке вкусный запах. «Глухарей обдерем — тебе кумыш сошьем, зимой тепло будет», — подмигнул Антону Паша. «Из глухариных шкурок?» — не поверил Антон. «Из того, что есть, — подтвердил Паша. — Лису добудем — из лисы сошьем. Если нет лисы — копалухи сгодятся. Будет тебе шуба на заячьей подкладке, чтобы мороз отскакивал. Жалко, однако, что бабы нет: они такое лучше умеют. Однако, мы и сами управимся, спешить некуда». Его рассуждения прервал шум за дверью: кто-то скребся и повизгивал. Паша проверил заряжено ли ружье и откинул дверь. В светлом пятне проема показалась хитрая морда лайки. «Орлик! — позвал пса Паша. — Скотина ты этакая, хозяев пробегал, наш теперь будешь». Орлик, нисколько не удивившись появлению новых хозяев, обрадованно завилял хвостом и припал на передние лапы, всем своим видом выражая покорность и готовность служить. На это Паша одобрительно хмыкнул и выкинул ему кучу глухариных потрохов. Глядя, как пес их жадно пожирает, Няшин опасливо заметил: «Похоже, его легче задавить, чем прокормить. Впрочем, охота покажет. Может, и ободрать придется». — «Ну ты уж скажешь, — не согласился Антон, — сразу и обдирать. Может из него еще промысловая лайка получится». — «Всяко бывает, — неопределенно заметил Паша. — Есть и такие, что накроху из ловушек таскают и зверя распугивают. Посажу-ка я его пока на привязь, чтобы без дела по тайге не болтался». И не откладывая, поймал Орлика за загривок. Тот даже не стал и дергаться.

На болото пошли с берестяными туесами, каждый ведра на два с половиной. «Нужно набрать их полные, — пояснил Няшин. — Иначе зимой болеть будем. Зубы начнут шататься и десны кровоточить». «Понял, — согласился Антон. — А. далеко болото?» — «Недалеко», — пообещал Антон. Но шли часа полтора, пока не вышли на обширное пространство, покрытое бурым мхом и невысокими кочками, с редким багульником на них. Повсюду на кочках, как брызги зари, краснела клюква на едва различимых стебельках.