Глаза Фемиды

В культотделе, точно, о талантах Татьяны никто не догадывался. Как никто не подозревал, что она тайком курит. Антон первым застукал ее на этом, учуяв табачный запах на кухне». У тебя бывают мужчины?» — заревновал он.

- Да нет, это я балуюсь, по бабьей слабости, — смутилась Татьяна. И огорчилась: — Теперь ты меня уважать перестанешь…

- А ты бросай! — предложил Антон.

- Замуж выйду — брошу, — пообещала Татьяна.

- Тогда выходи скорее, — не уступал Антон.

- За кого?

- А если за меня? — неожиданно для себя обронил Антон. Вопрос повис в воздухе без ответа. А Антон засомневался: «Куда я лезу? Из петли в ошейник? Но ошейник значительно притягательнее…

После девяти вечера Антон не засиживался, чтобы без нужды не объясняться в семействе. Прощаясь, он подставил щеку Татьяне: «Поцелуй, я надеюсь, заработал?»

Улыбчивая Татьяна вдруг посерьезнела и напряглась: «Не порти дружбы, Антон. Ведь нам и без того хорошо. Согласен?»

«Согласен, — пообещал Антон. — Тогда поцелуй по-дружески».

Татьяна вспыхнула, но все-таки чмокнула его в щеку и при этом легонько прикоснулась к предплечью Антона упругим соском обтянутой тонкой блузкой груди. И, как показалось Антону, сделала это не случайно. Мгновенное, как змеиный укус, прикосновение обожгло и воспалило рассудок, поэтому уходил он слегка ошарашенным.

Легкая ошалелость зятя не укрылась от проницательной тещи. Ночью на пару с дочерью они исследовали и нюхали рубашку Антона. Духами она не пахла, зато пропиталась краской и табаком. Антон никогда не курил, и поэтому теща сделала свой вывод: «Картежничает твой колонтаец. Разводилась бы ты с ним, доченька». И даже пустила слезу по своей несчастной дочурке. Светлана промолчала в знак согласия с житейской мудростью матери.

Наутро Антон получил классическую семейную разборку с истерическим заламыванием рук, с заранее заготовленными выпадами тещи и многозначительными намеками тестя. На работу Колонтаец убежал не позавтракав. Но, как ни странно, был счастлив, как парашютист, впервые совершивший прыжок. Однако, чтобы остановить падение, ему не следует забывать про спасительное кольцо. И Антон вспомнил про колечко с зеленым гранатом, давным-давно, во время практики купленное у загулявшего геолога». Оно принесет тебе счастье», — вспомнилось Антону. Кажется, пришло время проверить.

В перерыв, когда помещение отдела опустело, он созвонился с Татьяной: «Сегодня приду к тебе навсегда». На другом конце провода что-то щелкнуло и раздался знакомый и усталый голос: «Не надо этого делать».

- Но почему же? Ведь ты тоже этого хочешь?

- Я хочу снова сойтись со своим мужем: дочь не должна расти без отца, — возразила Татьяна.

- Но я же люблю тебя! — продолжал настаивать Колонтаец.

- Этого мало, — Татьяна не переставала упрямиться, но по оттенкам интонации Миронов уловил, что делается это не очень уверенно.

- Я тебе тоже нравлюсь. И даже больше того: ты меня тоже любишь, — не сдавался Антон. — Мы оба нужны друг другу — неужели так трудно понять?

- Я не связываюсь с женатыми. — В голосе Татьяны появились стальные нотки.

- Я разведусь, — неуверенно пообещал Миронов.

- Посмотрим, — все поняла и засомневалась Татьяна.

Вечером Антон впервые поцеловал ее в губы. Они оказались мягкими и приятными с легким ароматом сигарет «Родопи».

- Как ты классно целуешься. Вот ты, оказывается, какой умелый бабник, — выдохнула она, на миг оторвавшись. — Если ты и во всем остальном такой же умелец, я за тобой на край света пойду… Однако на ночь Антона у себя не оставила: «Не забывай, что на меня дочь смотрит. Разведись сначала».

Антон недолго балансировал на кромке обрыва: решился на заявление о разводе.

Теща молча радовалась своей победе, а номенклатурный тесть угрожающе шипел: «Анкету мне портишь, змееныш. Паскудства не прощу — наплачешься». Антон с легким сердцем махнул на все рукой и отправился в непредвиденную, как всегда, командировку на Ямал. Возвратиться удалось не очень скоро.

Прямо из аэропорта, за последние гроши, на такси примчался Антон к своей Татьяне: «Здравствуй, моя любимая!» Татьяна, черная и зареванная, уклонилась от объятия: «Я возвращаюсь к мужу».

- Как же так! — застонал от боли несчастный Колонтаец. — Ты же мне обещала! Я всю жизнь свою положил к твоим ногам — так не вытирай их о мое сердце! И не губи светлую любовь нашу!

- Другие губят: тебя на Ямал не случайно загнали — чтобы от меня изолировать. И пока ты там комаров кормил, меня из партии скоропостижно исключили за аморальное поведение, разложение и разрушение молодой семьи.

- Но ты же ни в чем не виновата! — всплеснул руками Антон.