Глаза Фемиды

Как я теперь понимаю, все мы недооценили собачьих качеств Снежка, потому, что когда я вернулся домой в расстройстве от потери друга, он уже вертелся у порога и лукаво поглядывал на меня темнокоричневыми глазенками, по-собачьи улыбаясь уголками рта и высунув кончик розового языка: «Вот я каков!» Снежка мне разрешили оставить до следующего базарного дня. После очередной продажи, Снежок вернулся на третий день, с обрывком ремня на шее и радостным выражением на морде. Проявления собачьей преданности никак не растрогали соседа, ультиматум был повторно предъявлен на самой высокой ноте, с угрозой предъявить иск о выселении в связи с невозможностью дальнейшего проживания и так далее и в том же духе. Оправданий, что собачью судьбу тоже следует устроить по-человечески и на это необходимо время, он не хотел и слушать. Вся эта междусемейная дипломатия не прошла мимо глаз и ушей виновника инцидента и он решился на крайние меры. Никто не видел, как и когда он ухитрился это сделать, однако поутру дверь в комнату соседа оказалась «обдристаной» на полметра от пола. Все жители квартиры оказались в шоке.

Из всех жильцов квартиры один Снежок этим обстоятельством ничуть не огорчился и посиживал у порога весьма довольный собой и даже не противился, когда мой отец надевал на него ошейник с поводком. Наказывать пса отец не решился — может быть, тайно ему сочувствовал. С тех пор я своего дружка никогда не видел: отец уверял, что отдал его деревенскому мужику.

С того времени в моей квартире собак не водилось. Хотя прошли долгие годы и из коммуналки я давно переехал в собственную квартиру, попыток поселить рядом собаку я не делал по двум причинам: во-первых, декоративных собак я не признаю, а для настоящей собаки городская квартира не место, а во-вторых (и это главное) супруга предупредила меня, что собак возле себя не потерпит ни за какие блага в мире. И мы с дочкой уступили: ей было около трех лет и правом решающего голоса она еще не пользовалась. Пришлось, вместо живого, покупать ей Тузика плюшевого. Надо сказать, что фабрика мягких игрушек исхитрилась изготовить довольно натуральное подобие вислоухого коричневого щенка. Обнаружив его на полу в прихожей, Оля долго не решалась подойти, все сомневалась: не кусается? А когда все-таки убедилась, что не кусается, схватила, прижала к своему сердечку и так и не расставалась с ним лет до восьми, каждый вечер укладывая с собой в постель, до тех пор, пока плюш не протерся до дыр и из них не показалась набивка. Наступило время Оле менять привязанности, и на смену тряпичному песику пришли живые собаки нашего двора.

На первом этаже нашего подъезда жила вздорная и крикливая дворняжка Ветка, которая выгуливала за собой на поводке дядю Диму, более известного среди детворы, как «Веткин папа». Дружить с сердитой Веткой девочке оказалось очень сложно. А другой собаки в подъезде не оказалось. Однако, в душе каждого нормального ребенка теплится желание заиметь четвероногого дружка, и если родители или обстоятельства жизни не позволяют ему обзавестись добропорядочной домашней собакой, ребенок все равно попытается приобрести себе приятеля из числа дворовых собак, среди которых наряду с потерянными, брошенными и несчастными встречаются бродячие, кусачие и даже больные. А встреча с последними может привести к последствиям вовсе уж нежелательным. Так однажды случилось и с моей дочкой.

Однажды после школы, ее зареванную привели под руки домой подружки по «третьему А». На счастье, я оказался дома и из сбивчивых объяснений сумел выяснить, что Олю цапнула за палец незнакомая пестрая собачонка, которую дочка по наивности попыталась угостить пирожком с ладошки. Царапина от зубов оказалась глубокой и слегка кровоточила. Укус незнакомой собаки всегда опасен, и я поспешил выскочить во двор, чтобы задержать негодницу, для медосмотра.

Пестрая собачонка крутилась возле подъезда и спокойно далась в руки. Но когда я предъявил ее к опознанию третьеклассницам, те, как одна, заявили, что это другая. Дело приобрело скверный оборот: мне предстояло вести дочку на болезненные прививки против столбняка и бешенства. Это я и попытался объяснить Оле и ее подругам. Но те продолжали твердить: другая и все тут. Пришлось ежедневно водить дочку на уколы. Пострадавшая стойко вытерпела все сорок.