Главные мифы о Второй Мировой

Осознавая угрозу флангу, командующий 6-й армией А. М. Городнянский приказывает кавкорпусу овладеть рубежом Верх. Бишкин, Берека. С 27 по 29 января части 6-го кк выполняли эту задачу, но успеха не имели – артиллерийская поддержка состояла из 19 76-мм пушек с ограниченным запасом снарядов. У 5-й гв. тбр заканчивалось горючее, кроме того, ее танки «Т-60» были неспособны продвигаться по глубокому снегу. Ошибкой А. М. Городнянского стало использование 411-й сд. Приказ о ее передаче кавкорпусу фактически не был выполнен. Ввиду оптимистичной оценки обстановки ее бросили вперед по следам кавалеристов, и она продвигалась без соприкосновения с противником с 23 января. Только в ночь на 2 февраля 411-я сд была подчинена 6-му кк, но сосредоточилась в Алексеевке только к исходу 3 февраля. 4–7 февраля соединения кавкорпуса атаковали Верх. Бишкин и Береку, но противник отбивал атаки за счет огневого превосходства. Верх. Бишкин переходил из рук в руки, но в итоге остался за противником. Последним успехом кавалеристов стал рейд на станцию Кегичевка с истреблением гарнизона (ок. 200 человек) и разрушением ж.д. путей.

К 7 февраля немцами были сосредоточены на флангах 6-го кк достаточно крупные силы, что позволило перейти в контрнаступление и под угрозой окружения оттеснить советские части на рубеж Алексеевка, Сиваш, ст. Лихачево, свх. «Путь Коммунизма». В ночь на 13 февраля кавкорпус выводится в резерв. Потери 6-го кк до 12 февраля составили 460 человек убитыми, 5 пропавшими без вести, 1051 ранеными и 307 обмороженными.

Кавалерийские корпуса, особенно в том виде, в котором они имелись в первую зимнюю кампанию, не обладали достаточными ударными возможностями. Действия 6-го кк в Барвенковско-Лозовской операции показывают это со всей очевидностью. Кавалерии оказывалось не по силам взламывать даже наспех занятую оборону противника, прежде всего ввиду слабости артиллерии. Однозначно удавались кавалеристам только налеты на достаточно слабые гарнизоны врага. Поставленные корпусу задачи были по плечу танковым корпусам или даже танковой армии, но не кавалерийскому соединению. Такие же проблемы с преодолением сопротивления наспех занявших оборону частей противника испытывали советские кавалеристы в зимней кампании 1941–1942 гг. на других направлениях, в Подмосковье, на Донбассе.

По схожему сценарию, ввод кавалерии в глубокий прорыв, действовал 1-й гвардейский кавалерийский корпус П. А. Белова. Перипетии действий Западного фронта зимой 1942 г. довольно хорошо освещены в мемуарной и исторической литературе, и я лишь позволю себе обратить внимание на несколько важных деталей. Группе Белова были поставлены действительно масштабные задачи. В директиве командования Западного фронта от 2 января 1942 г. указывалось: «Создалась очень выгодная обстановка для окружения 4-й и 9-й армий противника, причем главную роль должна сыграть ударная группа Белова, оперативно взаимодействуя через штаб фронта с нашей Ржевской группировкой»[72]. Однако, несмотря на понесенные в ходе советского контрнаступления декабря 1941 г. потери, войска группы армий «Центр» сохранили управляемость.

Прорывы, в которые вошел сначала кавалерийский корпус, а потом 33-я армия, были закрыты немцами путем фланговых ударов. Фактически попавшим в окружение войскам пришлось перейти к полупартизанским действиям. Кавалеристы в этом качестве действовали вполне успешно. Приказ на выход к своим частям группа Белова получила только 6 июня (!!!) 1942 г. Партизанские отряды, из которых П. А. Белов сформировал стрелковые соединения, снова дробились на отдельные отряды. Важную роль в общем развитии событий сыграла подвижность 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, обеспечиваемая лошадьми. Благодаря этому корпусу П. А. Белова удалось выйти к своим не кратчайшим путем, проламывая лбом заслон немцев, но кружным путем. Напротив, 33-я армия М. Г. Ефремова, не обладая маневренными возможностями кавалеристов, в апреле 1942 г. была разбита при попытке прорыва к своим в полосу 43-й армии. Лошади были транспортом и, как ни цинично это звучит, самостоятельно передвигающимися продуктовыми запасами. Это обеспечило большую устойчивость кавалерии в не всегда удачных наступательных операциях 1942 г.

Польская кавалерия на марше.

В начале 1942 г. формирование кавалерийских соединений продолжилось, и к 1 марта численность кавалерии Красной армии достигла наивысшей точки за всю войну – 482 379 человек и 483 625 лошадей в линейных частях и соединениях. В Красной Армии на тот момент имелось двадцать кавалерийских корпусов в составе шестидесяти кавалерийских дивизий (в том числе семь гвардейских) и двадцать семь отдельных кавалерийских дивизий. В целом опыт использования «легких дивизий» можно признать неудачным. В итоге в 1942 г. было расформировано двенадцать управлений кавкорпусов и пятьдесят семь кавалерийских дивизий.